- Где это?

- За Синдикой, у реки Танаиса. По всему ее течению кочуют скифы, вот у них и, верно, не считаемые никем косяки лошадей. А далее скифов живут савроматы, по скифским преданиям, это испорченные скифы. А кто их испортил? Такие как вы, амазонки.

- Откуда там амазонки? - Годейра даже поднялась со скамьи.

- По тем же преданиям, там в давние времена была богиня Ипполита.

Она приезжала туда, но потом нашлись места лучше, где и расположилась Фермоскира.

- Бакид! Ты знаешь, где тот Танаис?

- По-моему, он только в сказках, которые нам рассказывает Перисад. Я долго скитался по свету, но никакого Танаиса не видел. Я туда не поведу ваши триеры.

- И не надо! - воскликнул Левкон. - Я с тобой, царица, посылаю Перисада. Он - испорченный скиф - был там. А ты, старик, останешься с Атоссой и будешь служить синдскому царю Гекатею.

- Зачем же ты собрала нас на Совет, Атосса? - спросила царица.- Если вы решили уже куда ехать, даже нашли мне провожатого...

- Да не провожатого, а спутника,- уточнил Левкон.- Он остается с вами в танаисских степях. Если хочешь, возьми его в мужья. Он у нас жених хоть куда! Согласна?

- Мне все равно — лишь бы не вместе с Атоссой,— царица повернулась к Священной.— Значит, ты берешь только храмовых?

- Да, если позволишь. И еще оставь мне Фериду и Мелету. Агнессе нужна подруга.

- Когда ехать?

Годейре никто не успел ответить. Парус, висевший на мачте фелюги, вдруг взвился вверх, оглушительно хлопнул с вышины и надулся внезапно налетевшим порывом ветра. Фелюгу резко качнуло.

- Ветер на Синдику! - воскликнул Левкон.- Попутный ветер!

- Совет окончен, все по своим местам. Отправляемся немедля! Ты, Перисад, отправляйся к царице, придешь впереди, а мы все следом. В Тирамбо, в гавани, разберемся что к чему. Сейчас не прозевать бы ветер!

Переходя на свою триеру, Атосса отвела Левкона в сторону и сказала тихо:

- Я оставлю дочь у тебя, царевич. Надеюсь, ты сохранишь ее невинность. Дай мне царское слово.

- Клянусь Олимпом! Я положу ее в отсек Арсинои. Твоя дочь останется целомудренной, как Ипполита.

Через час с небольшим корабли подняли паруса. Впереди шла триера царицы Годейры, у кормила стоял Перисад. Жара спала, оранжевый диск солнца опустил край в воду, готовясь к короткой летней ночевке. Годейра подошла к Перисаду, спросила:

- Скоро мы будем в этой... гавани?

- В Тирамбо? Если ветер не спадет - к утру.

- Весла не понадобятся?

- Думаю, нет.

- Значит, за ночь успеем отдохнуть?

- Вряд ли. Тут все спрашивают, что такое Меотийская волна. Сегодня ночью мы это узнаем достаточно полно. Ты где ночуешь?

- Зачем тебе это знать? В носовом кубрике.

- Если будет плохо - приходи сюда, на корму. Я положу тебя на мой рундук - мне все равно всю ночь стоять у кормила.

* * *

Меотида - самое рыбное море на свете. Не зря же столица Боспорского царства Пантикапей переводится как Рыбный путь. Меотида через пролив питала рыбой воды понта Эвксинского, еще больше рыбный поток шел мимо Пантикапея в рыбацких фелюгах, барках и прочих судах. Почему тут было (и есть сейчас) так много рыбы? Потому что Меотиду питают теплой, чистой пресной водой такие могучие реки, как Танаис, Геррос, Сиргис, Кубань и многие другие мелкие реки. Вода в Меотиде полу-пресная, хорошо прогреваемая южным солнцем, и место для размножения рыб здесь самое удобное. Вся островная часть Синдики настолько пресноводна, что долгое время жители называли Меотиду озером, а дандарии даже болотом, так как прибрежная часть Синдики на многие километры проросла камышом и была похожа на болото. Не зря дандарии себя называли болотными людьми. Когда синды, меоты и дандарии стали выходить за пределы своих земель, они поняли, что Меотиде нет конца и края и она - море, а отнюдь не болото.