— Скажи, вся эта затея со съемками — ты же это нарочно придумал, чтобы ее разозлить? Ведь никаких съемок и в помине нет?

Он смешался на миг, но быстро справился с собой и беззаботно воскликнул:

— Ну что ты, Катюша! Я действительно хочу тебя снимать, и эти фотографии действительно пойдут в журнал.

— А снимки не в стиле «ню», кстати? — уточнила секретарша. Миша хмыкнул.

— Не бойся, будешь вполне одетой!

— Какая жалость… — вздохнула Катя. — Всю жизнь мечтала позировать голышом, не поверишь. Назло маме. Она в меня никогда не верила и до сих пор заявляет, что я ни одному мужику в жизни не понравлюсь.

— Суровая у тебя мама, — присвистнул Миша. — Однако она не права. Катя, ты просто восхитительна…

— Ты столько раз повторил это сегодня, что я уже сама начинаю верить, — она одарила его ласковой улыбкой. — Однако, пойдем по домам. Поздно уже…

Спустя пару дней, роясь дома в письменном столе, Люська нечаянно выдвинула не свой, а Алинин ящик и обнаружила поверх листков чистой бумаги один с напечатанным стихотворением. «Судьба у меня в последнее время такая, что ли, — находить чужие стихи?» — подивилась она, вспомнив, как совсем недавно в Диминой квартире обнаружила трогательные строчки о ней самой… Впрочем, Алинины стихи были не о Люське. Да и вряд ли сама Алина их сочинила. Скорее, просто скачала в Интернете и распечатала, найдя на них отклик в своей душе. Стихотворение было о мусульманском хиджабе. Люська прочитала его и поразилась, как много боли, должно быть, скопилось в сердце у подруги… Да, стихи были наивные, неумелые, но какие же пронзительные и проникновенные!

В выходной Люське с утра позвонил Дима.

— Увидимся сегодня, красавица? — весело предложил он ей. — У меня более-менее свободный день, ну а вечер и ночь — полностью в твоем распоряжении! Приглашаю к себе домой на романтический ужин при свечах. Только с условием — я готовлю, едим вместе, а ты потом моешь посуду!

— Звучит заманчиво, — засмеялась Люська.

— В двенадцать у меня съемки на телевидении, прямой эфир, — сообщил Дима. — Хочешь поехать со мной? Посидела бы в студии, послушала… Это на пару часов, не больше. Шоу Андрея Дроздова.

Люська помертвела.

— Ко… кого? — выговорила она, запинаясь.

— Дроздова, Андрея, — внятно повторил Дима. — Ну неужели ты не слышала о нем? Его все знают…

Люська сглотнула ком в горле.

— Слышала, конечно… Так ты едешь на программу к Дроздову?

— Люсь, по-моему, ты еще не проснулась, — засмеялся Дима. — Я и забыл, что ты соня… Ну так как, поедешь со мной сейчас или встретимся уже вечером?

— Наверное, лучше вечером… — мысли Люськи лихорадочно заметались. Она вдруг почувствовала, что нельзя, не надо Димке ехать на эту проклятую передачу! Но объяснить свой панический страх ничем логическим она не могла. Одно она знала точно: ей самой ни в коем случае нельзя было показываться Андрею на глаза! Хотя, положим, он и так знал, что у нее роман с Димой. Дура, дура, зачем она ему все рассказала при последней встрече? Хотелось похвастаться — вот, мол, и у нее в жизни все налаживается…

Впрочем, чем Андрей может быть опасен для нее с Димой? Да ничем… Единственное — Андрей знает про них, а вот Дима про нее с Андреем не в курсе. Сказать Диме об этом сейчас?.. А стоит ли? Ну в самом деле, не станет же Андрей прямо в эфире палиться на всю страну и рассказывать о том, что изменял своей жене с нынешней девушкой Димы Ангела!.