— Ну конечно. Как скажешь, братец. В конце концов ты у нас начальник. Глава семьи, так сказать. Человек, принимающий решения якобы на благо всех нас, а на деле исключительно в своих интересах. И считающий само собой разумеющимся, что мы будем выполнять его волю…

— Пожалуйста, Оливер, не надо! — К удивлению Холли, вмешалась Сильвия. Ее глаза влажно блестели, нижняя губа дрожала. — У нас же сегодня праздник, и я хочу, чтобы всем было хорошо. Пожалуйста, не надо мне все портить…

Очень ловко, подумала Холли, увидев, как оба мужчины тут же сникли, как два носовых платка, готовых вытирать слезы маленькой девочке. Интересно, сколько времени Сильвия отрабатывала этот прием перед зеркалом? Впрочем, зря она так. Чисто женская стервозность, и ничего более.

— Возможно, нам с Холли стоит прогуляться, — объявил Оливер, подхватывая девушку под руку и нимало не интересуясь, согласна она или нет. — Или давайте сплаваем на лодке к бельведеру. Я покажу вам, как он чудно смотрится в лунном свете.

Похоже, в этой семейке не один Питер считает само собой разумеющимся, что ему все должны беспрекословно подчиняться, подумала Холли. Быть пешкой в чужой игре ей вовсе не улыбалось, и она решительно высвободила пальцы.

— Спасибо, но в маленьких лодках меня укачивает, — сухо отозвалась она.

На мгновение воцарилась тишина, даже шум вечеринки, казалось, доносился откуда-то издалека. Первым молчание нарушил Питер.

— Ничего, — язвительно заметил он. — Такой замечательный врач, как Оливер, наверняка найдет какое-нибудь средство, чтобы вас не стошнило в самый романтический момент.

Холли окончательно вышла из себя. Если он рассчитывает толкнуть ее в объятия своего брата, чтобы нейтрализовать, то он крупно ошибается.

— Я предпочитаю не прибегать к стимуляторам для сохранения душевного равновесия.

— Да что вы? — Брови Питера взлетели вверх.

Холли надеялась, что краска, прилившая к ее щекам, не очень бросилась в глаза. Он явно намекал на алкоголь, бушевавший в ее крови в ту ночь, которую они провели вместе в постели, занимаясь любовью час за часом.

В ту ночь собственное душевное равновесие ее нисколько не заботило. Холли откровенно наслаждалась взрывной реакцией их тел. И любовью они занимались не только в постели, а и на стуле, и на полу, и в ванной… Холодная поверхность огромного зеркала ударялась о ее спину и ягодицы, покрываясь паром от жара разгоряченной плоти. А когда Ромео стянул ее вниз, на пол, чтобы усадить на себя, на зеркале остался огромный отпечаток ее тела, медленно исчезавший, словно стиравший ее грех…

При этом воспоминании Холли остро ощутила, как на нее снова накатывает волна жара. Соски напряглись и, казалось, вот-вот прорвут тонкую ткань блузки. Оставалось лишь надеяться, что окружающие, если и заметят ее дрожь, то отнесут за счет ледяного пунша, которым она тщетно пыталась освежить горло.

— Глупости! — не отступал между тем Оливер. — Озеро тихое, как застоявшийся пруд. Да и переплыть его — всего-то две минуты.

— Ой, ради Бога, Оливер, — пришла на выручку Сильвия. — Ты что, не видишь, что Холли пытается вежливо отшить тебя?

— У нас все шло отлично, пока вы двое не встряли не в свое дело, — огрызнулся брат Питера.

— Почему ты не хочешь уйти красиво?

— Откуда ты знаешь, может, наша гостья просто захотела, чтобы ее немного поупрашивали? Некоторым женщинам нравится, когда мужчины ползают у их ног.

Сильвия отлепилась от Питера и, выпрямившись, решительно уперла руки в бедра.

— Все зависит от того, что понимать под словом «мужчина».