Дежурный сказал о'кей.

Я нервно ходил взад и вперед по комнате, обдумывая случившееся.

Значит, Пинни Ятлина убил" в Мехико-Сити. Значит, он так и не приезжал в Париж, значит, он все время оставался в Мексике, и это очень странно.

Конечно, может быть, у него был во Франции какой-то парень, которому он полностью доверял. Но все-таки это кажется невероятным. Ведь во Франции ему гораздо безопаснее, чем в Мехико-Сити.

Другой интересный факт это то, что он был убит при выходе из жилого дома. Ручаюсь, его убили при выходе из квартиры Зеллары в том самом проходе, который ведет на улицу, где меня протащили в ту ночь парни, собиравшиеся меня убить.

Да-а. Вы, ребята, должны согласиться со мной: весьма знаменательным является тот факт, что Ятлина – очень ловкого и умного парня – убили после того, как Истри согласился действовать с ним заодно и собирался передать ему джеймсоновскую половину формулы.

По-моему, дело было так: Истри отослал половину формулы или незадолго до, или сразу же после моего приезда в Чикаго. И вся эта канитель, которую они разыграли со мной, – трепотня.

Тони Скала, вся та ахинея, которую несла маленькая Жоржетта с ее очаровательной фигурой и невинными голубыми глазками, – да меня, остолопа, просто водили за нос, чтобы дать Истри время договориться с Ятлином, отослать из Чикаго настоящую формулу и заменить подложной.

Умно? Верно ведь?

Парень с настоящей формулой в кармане был уже наготове. И как только я передал в Вашингтон фальшивую формулу, в связи с чем был снят строгий контроль в таможнях и портах, этот парень немедленно улизнул из Штатов с подлинной формулой в кармане.

Ну, а теперь скажите по совести, не дурак ли я?

И никак не могу понять до конца это дело. Чего-то не хватает. Я все ходил и ходил по комнате взад и вперед и придумывал с дюжину различных вариантов. Ну что, черт возьми, мне сейчас делать? Нужно оставаться здесь и попытаться докопаться, что же все-таки в конце концов происходит?

Раздался стук в дверь. Это посыльный принес мне фотографию из редакции. Я дал ему долларовую бумажку, поспешно разорвал конверт и поднес фотографию к свету.

И когда я взглянул на нее, я так завопил, что, вероятно, слышно было в Китае.

Это была фотография двух женщин и двух мужчин. И две женщины были – Зеллара и Фернанда!

Парни же были совсем неизвестные. Я повернул фотографию и прочитал на обороте:

«Сеньоре Фернанде Мартинас наконец удалось взять на поруки сестру Зеллару, отбывавшую наказание в женской тюрьме Оклахомы».

Ах, вы, чертовы ведьмы!

Так, значит, Фернанда – сестра Зеллары. И эти проклятые бабенки сделали меня похожим на нечто, что голодная кошка откопала в саду за дровами и, даже, несмотря на свой голод, не стала жрать.

Я бросил фотографию и плюхнулся в кресло. Я все понял! Этот милый, гениальный мальчик Лемми Коушн наконец-то все понял, но только понял он все слишком поздно, когда его догадки не могли принести уже никакой пользы.

Я сидел в кресле и смотрел на себя в зеркало. Передо мной сидел самый бездарный тупица, который когда-либо носил в кармане бляху ФБР.

По-моему, теперь-то наконец я ясно представляю себе картину. И совершенно очевидно, что главными лицами, обмозговавшими это дело, были не Джек Истри и не Пинни Ятлин. Мозговой трест в этом деле представляли женщины, и, безусловно, из всех женщин, участвующих в этом деле, первый приз я презентую моей милой подружке Фернанде Мартинас.

Вы помните, я говорил вам, ребята: когда в ту ночь я вернулся на гасиенду Фернанды и нашел там убитого Педро? Вы помните, как я воссоздал картину преступления и сказал, что это мое воссоздание ни к черту не годится? Так вот видите, я был прав.

Теперь я вижу, почему Фернанда убила Педро, и сделала она это отнюдь не ради того, чтобы спасти жизнь милому Лемми.

Меня что-то бросало в дрожь, вообще я чувствовал себя подавленным, а это со мной очень редко случается.