– Нет, ее не обнаружили, – признался инспектор.

– Тогда мы поможем вам в дальнейших поисках, если чуточку подождете.

Торндайк капнул на карточки немного ксилола, чтобы зафиксировать осколки в собранных линзах, и убрал их вместе с микроскопом в чемоданчик, после чего объявил, что мы готовы идти.

– Здесь рядом есть какое-нибудь жилье? – спросил он у начальника станции.

– Ближе Корфилда ничего нет, а до него около полумили.

– А где проходит ближайшая дорога?

– В трехстах ярдах отсюда есть заброшенная дорога, которую прокладывали к дому, который так и не построили. От нее к станции ведет тропинка.

– А еще какие-нибудь дома там есть?

– Только один, и от него до ближайшего жилья не меньше полумили. А других дорог здесь нет.

– Есть вероятность, что Бродский шел отсюда, ведь его нашли с этой стороны путей.

Инспектор согласился, и мы последовали за начальником станции к дому, попутно разглядывая землю у себя под ногами. Пустырь, по которому мы шли, зарос щавелем и крапивой. Надеясь найти шляпу, инспектор шарил фонарем по каждому пригорку и ворошил заросли носком ботинка. Через триста ярдов мы подошли к низкой ограде, за которой был виден сад с небольшим коттеджем. Инспектор стал яростно пинать крапиву, росшую у забора. Внезапно что-то звякнуло, послышался вопль, и инспектор, поджав ногу, отскочил, оглашая воздух проклятиями.

– Какой идиот бросил в крапиву эту дрянь! – возмущался он, потирая ушибленную ногу.

Торндайк поднял с земли металлический прут толщиной в три четверти дюйма и длиной около фута.

– Похоже, он здесь недавно, – заметил он, внимательно рассматривая прут в свете фонаря. – На нем совсем нет ржавчины.

– Мне от этого не легче, – проворчал инспектор. – По башке бы съездить того придурка, который бросил сюда эту железку.

Не обращая внимания на страдания инспектора, Торндайк продолжал рассматривать прут. Потом он поставил фонарь на ограду, вынул лупу и продолжил свое занятие с удвоенным усердием. Разъяренный инспектор захромал прочь, и вскоре мы услышали, как он отчаянно колотит в ворота.

– Будьте любезны, подайте мне предметное стекло с капелькой раствора, – попросил меня Торндайк. – К пруту прилипли какие-то волокна.

Подготовив необходимое, я передал его Торндайку вместе с пинцетом, иглой и покрывным стеклом и установил на садовой ограде микроскоп.

– Сочувствую инспектору, – заметил Торндайк, заглядывая в окуляр. – Но для нас это был поистине счастливый удар. Взгляните в микроскоп.

Расположив предметное стекло так, чтобы рассмотреть весь образец, я сообщил свое мнение:

– Красная шерсть, синий хлопок и желтые растительные волокна, похожие на джут.

– Все правильно. Та же комбинация волокон, что и на кусочке, застрявшем между зубами трупа, и, вероятно, из того же источника. Похоже, этот прут вытирали о ковер или штору, которой удушили беднягу Бродского. Мы в любом случае должны проникнуть в этот дом. Слишком явная улика, чтобы ею пренебречь.

Быстро упаковав чемоданчик, мы поспешили к воротам, где увидели обоих должностных лиц, задумчиво глядящих на заброшенную дорогу.

– В доме горит свет, но там никого нет, – сообщил инспектор. – Я уже много раз стучал, но никто не отзывается. И вообще, что мы здесь забыли? Шляпа, вероятно, лежит неподалеку от того места, где был найден труп, и утром мы ее обязательно разыщем.

Торндайк молча вошел в сад и, подойдя к двери дома, тихо постучал и приложил ухо к замочной скважине.

– Я же сказал, сэр, что там никого нет, – раздраженно бросил инспектор и, видя, что реакции не последовало, пошел прочь, сердито бормоча себе под нос.