Взрослые люди утверждают, что трудно объяснить, за что именно любишь человека. Но я бы, мне кажется, мог объяснить...

Во-первых, он раньше всех заметил, что у меня открытое и приятное лицо. Во-вторых, он умел показывать фокусы, играть не только в чехарду, но вообще во все игры.

И обязательно побеждал!

Директора Дома культуры, которого мы прозвали Дирдомом, он обыгрывал на биллиарде. Дирдом очень нервничал и объяснял свои поражения тем, что на нем "вся культура".

"Если бы Лукьянов проиграл Виктору Макаровичу, - подумал я, - он бы, наверное, сказал, что "на нем вся стройка". Неплохо устроились!.."

Я продул Виктору Макаровичу несколько партий в настольный теннис. После чего мне сообщили, что в обыкновенный теннис он играет гораздо лучше, чем в настольный...

Однажды, когда Виктор Макарович обыграл в шахматы девочку из младшей группы нашего хора, я услышал, как Маргарита Васильевна сказала:

- Ну, ей-то вы могли бы и проиграть!

- Зачем унижать ее? - ответил Виктор Макарович. И, испугавшись, что Маргарита Васильевна обидится на него, стал объяснять: - Вы же сами говорите, что детей следует уважать... И нельзя обманывать!

С маленькими участниками нашего хора он любил играть в прятки. И они никогда не могли его отыскать.

- У меня и фамилия-то для игр подходящая: Караваев! - говорил он. Каравай, каравай! Кого хочешь, выбирай...

Только одну игру Виктор Макарович отверг прямо у меня на глазах. Он не захотел играть в поддавки.

- Это какая-то антиигра! - сказал он. - Победа состоит в поражении... Стремиться к тому, чтобы тебя уничтожили?

Не понимаю.

У него на многое были свои особые взгляды. Вот, например, ему не нравилось слово "конферансье". Слово "ведущий" казалось ему нескромным. И он прозвал меня "объявлялой".

"Объявляла" - так меня все и звали.

- Ты как бы разведчик, - объяснил мне Виктор Макарович. - Ты первый начинаешь общение с залом. Твой голос звучит еще до того, как я взмахну рукой, до того, как зазвучит музыка... Ты должен зарядить людей вниманием, интересом. Это очень ответственно! Ты как бы наша обложка.

А обложка в книге - не последнее дело. Можно даже сказать, первое: с нее все начинается. Надо не просто произносить фамилии композиторов и названия песен, а голосом своим выражать отношение и к сочинителю и к его музыке...

А чтобы иметь свое отношение, ты должен знать!

В общем, я сидел на всех репетициях.

Виктор Макарович репетировал без пиджака. Он то и дело засовывал рубашку в брюки, как тогда, после игры в чехарду.

- Вы - хор! - напоминал он ребятам. - А что является синонимом слова "хор"? Кол-лек-тив! Я так считаю... Маргарита-Васильевна, вы согласны со мной?

Она никогда не отвечала на эти его вопросы. Но он упорно продолжал задавать их.

- Никто не может жить на сцене как бы сам по себе.

И в то же время каждый должен себя ощущать солистом.

В том смысле, что нельзя прятаться за спины впереди стоящих. И за их голоса! В смысле чувства ответственности... каждый из вас солист! Вы согласны, Маргарита Васильевна?

Она склоняла голову, почти что укладывала