|
– Она в моем доме по приглашению. Мне придется поговорить с ней. Хотя бы кивнуть и поздороваться. Однако Вулф так и не привел свою угрозу в исполнение. В кухню во время обеда он не заходил, а в остальное время Энди, знавший о чудачествах Вулфа отнюдь не понаслышке, следил, чтобы их дорожки не скрещивались. Уходили из нашего дома они обычно в четыре, но в это же время Вулф поднимался в оранжерею, поэтому Энди подождал, пока лифт двинется наверх, и только после этого засобирался. Проводив уборщиков, я успокоился. Учитывая отношение Вулфа к женщинам, невозможно предугадать, что он выкинет, когда в нашем доме оказывается представительница прекрасного пола. Я раскладывал бумажки, которые получил от Теодора, и заносил в картотеку свежие данные по цветению и скрещиваниям, когда позвонил доктор Волмер и сообщил, что Рональд Сивер придет в девять, как и было условлено. Все приготовления к приходу гостя заняли у меня шесть минут: я вынул из стенного шкафа затейливую стеклянно металлическую коробочку, из которой торчали остро заточенные кончики грифелей дюжины карандашей, и поставил ее в определенное место справа от своего стола; потом воткнул особый шнур в замаскированную розетку. Он опоздал почти на полчаса. Было уже девять двадцать три, и мы, сидя в кабинете, как раз покончили с вечерним кофе, когда в дверь позвонили, и я поспешил в прихожую. Посмотрев в одностороннее стекло, я увидел на крыльце одного из тех субъектов, которыми кишит деловой центр Манхэттена: типичный младший клерк, с помятой, не по годам усталой физиономией, в темно сером, явно ушитом костюме и без шляпы. Открыв дверь, я пригласил его войти и не удержался, чтобы не съязвить: – Сказали бы вы мне по телефону, что вы Рон Сивер, я бы посоветовал вам, как одеться подобающим образом. Он улыбнулся – той улыбкой, что быстро появляется и еще быстрее гаснет, – и пробубнил: – У них то дела получше. Я согласился и провел его через прихожую. Войдя в кабинет, «клерк» тут же попятился. Я подумал, что, должно быть, увидев Вулфа, он передумал; гость, похоже, подумал так же, но когда я указал ему на красное кожаное кресло, он прошагал вперед, что то промямлил и протянул руку. В ответ Вулф произнес: – Нет, никакой крови на ней нет. Садитесь. Помятый уселся в кресло, посмотрел на Вулфа и сказал: – Если бы вы ее видели, если бы вы только могли ее видеть… Подойдя к своему столу, я метнул взгляд на коробочку с карандашами и убедился, что все на месте. Вулф кивнул. – Я не могу. Если доктор Волмер верно обрисовал мне ситуацию, то одно из двух: либо вы абсолютный тупица, либо душевнобольной. Будь вы в здравом уме, если он у вас есть, вы бы должны были понять, что никто вам в клинике не поможет, если вы не сообщите хоть что нибудь о себе. Вы скажете мне, как вас зовут? – Нет, – еле внятно буркнул Рональд Сивер. – Но хоть что нибудь вы мне расскажете? Где вы живете, где работаете, где видели эту пресловутую кровь? Хоть что нибудь? – Нет. – Его кадык судорожно дернулся. – Я объяснил доктору Остроу, что не могу это сделать. Я знаю, что в их клинике творят чудеса. Я был… Я слышал об этом. Мне казалось, что можно… Мне казалось, что я могу попытаться. Вулф посмотрел на меня. – Сколько стоит его костюм? – Сотни две; может, больше. А туфли – не меньше сорока. – Сколько может ему заплатить журнал или газета за статью об этой клинике? – О Господи! – выпалил помятый. – Дело вовсе не в… Он затих, будто прикусил язык. – Это одно из вполне разумных умозаключений. |
