– Тебе нужно как следует заниматься, – говорил он Джерри, – а то через пару лет Эмма будет мчаться рысью наравне с тобой.

– Тогда я перейду на кентер, – парировал Джерри.

– Думаю, мне нужно научиться ездить верхом, – однажды сказала Гиацинта, и Арни тут же с ней согласился! Но зачем? Для столь редких поездок во Флориду? Пусть уж они получают удовольствие от прогулок на лошадях с Арни. Пусть они пользуются его добротой. «Мы, мои дети и я, – размышляла Гиацинта, – лишь немногие из тех, кому он покровительствует». Джеральд как-то сказал Гиацинте, что Арни очень щедр. Богатый и бездетный, он всегда готов поделиться деньгами и своим временем.

Францина придерживалась иного мнения, и хотя не распространялась на эту тему, Гиацинта полагала, что мать поощряет отношения между ней и Арни и не имеет ничего против их возможного брака.

– Сейчас, когда ты свободна, – говаривала она, – тебе следует больше раскрываться. Молодой женщине нужна эмоциональная разрядка. Ты слишком молода, чтобы соблюдать обет безбрачия.

Но все было не так просто. Гиацинта мечтала быть любимой! «Но никого поблизости нет, – размышляла она. – Я целый день работаю среди студентов, которые моложе меня. Вероятно, их вообще не интересуют женщины».

Часы пробили полночь. В одних чулках Гиацинта подошла к кроватям детей, на которые падал бледный свет, и посмотрела на них. Жизнь… Жизнь и Время.

– Разве вы не знаете, что я люблю все делать с размахом?

Арни задал вопрос в шутливой форме, но так оно и было на самом деле. И он не сомневался, что Гиацинта это знает. Арни нанял роскошный лимузин, чтобы отвезти детей в аэропорт.

Эмма и Джерри выглядели уставшими и сонными. Они исходили музей вдоль и поперек, а затем пешком прошли через парк до дома, чтобы забрать чемоданы.

– Отоспитесь в самолете, – сказал Арни. – А когда прилетите, сопровождающий разбудит вас.

– Сопровождающий? – удивилась Гиацинта. – Вы хотите сказать, что не полетите с ними?

– Я должен остаться и встретиться здесь по делу с одним человеком. А с ними все будет в порядке. Я только что разговаривал с сопровождающим. – Видя сомнения и опасения Гиацинты, он заверил ее, что тысячи детей путешествуют по стране таким образом от одного родителя к другому.

– Особенности времени. Я звонил утром Джеральду, и он одобрил. А вы знаете, как он заботится о детях. В этом отношении нужно отдать ему должное, Гиа.

Все еще беспокоясь, она спросила Джерри:

– Ничего, что вы полетите назад без дяди Арни?

– Ах, мама, мне уже девять лет! – Джерри выставил вперед подбородок и расправил плечи. – Я позабочусь об Эмме.

– Нечего обо мне заботиться! Я сама о себе позабочусь! – воскликнула Эмма, и Гиацинта рассмеялась.

Она провожала детей взглядом, пока они не исчезли в конце прохода. Джерри нес оба чемоданчика, а Эмма трусила за братом, держась за его пиджак. Если бы могла, Гиацинта побежала бы сейчас и сжала бы их в объятиях.

– Вы сердитесь на меня? – спросил Арни, когда они возвращались.

– Немножко. Вам следовало предупредить меня.

– Тогда вы не отпустили бы их.

Гиацинта поняла, что он прав. Иногда Арни раздражал ее своими советами и излишней опекой. Временами Гиацинте казалось, что он обращается с ней по-хозяйски, как это делал бы муж.

– Я заказал столик для нас в отеле, – вдруг сказал Арни.

Гиа собиралась отправиться домой, лечь и почитать, поэтому не слишком обрадовалась предложению.