— Я понимаю, что это не совсем ваш профиль, — чуть мягче продолжил Кудеяров. — Но, как видишь, я готов платить вперёд. И заинтересован в дальнейшем сотрудничестве. Длительном и плодотворном.

— Да я и не отказываюсь. Но мы не охотники. Мы лишь божьи люди, борющиеся со скверной.

— Дело хорошее, — кивнул Кудеяров, постаравшись, чтобы прозвучало без лишнего сарказма. — Но если пойманный вами упырь так и так помрёт — от ваших рук или у меня на арене, то почему бы при этом не заработать немного, верно?

— Я тебе с самого начала говорил, Фома. Деньги — не главное. Ты обещал кое-что другое.

— Я помню. Но это дело не быстрое. Сам понимаешь, Сергей Александрович — человек суровый. Даже ваше нынешнее положение — это огромная уступка с его стороны. А уж в церковные дела он и вовсе не лезет. Но если у вас и получится добиться своего — то только через меня.

Багров слушал, не перебивая, со странным отрешённым выражением лица. Кудеяров вдруг поймал себя на мысли, что этот человек — один из немногих, кто заставляет его нервничать. Неприятное, давно позабытое чувство.

Что поделать. Белые голуби действительно полезны в качестве поставщиков «мяса» для арены. Только за этот год они выловили больше дюжины упырей и нескольких Одарённых с другими талантами, скрывающихся от людей в отдалённых деревнях. Самым ценным приобретением оказался здоровенный волосатый олигофрен с рылом, как у кабана. Мало того, что силищи неуёмной, так ещё и живучий, как червяк — кажется, его хоть пополам разруби, выживет. Идеальный материал для Колизеума.

Но особенно ценно было то, что скопцы орудовали в основном по губернии, а не в самом Томске, и таким образом можно было сильно расширить зону охвата. И главное — не бодаться в случайных стычках. Скопцы, возглавляемые Багровым — лишь одна из сект, которых в таёжных деревнях пруд пруди. Каких их только нет здесь, на краю цивилизованного мира — от староверов и шаманов до откровенных язычников. Тайга всех спрячет.

Между собой многие секты плохо ладят, и это немудрено. К примеру, Белые голуби или какие-нибудь древопоклонники из Самуси нетерпимы к любым проявлениям эдры и стремятся уничтожать тех, кого она коснулась. А где-нибудь в отдаленных восточных заимках нередки случаи, когда люди, наоборот, поклоняются тварям из тайги и приносят им жертвоприношения. Фома старался извлечь выгоду и из тех, и из других.

Вся его жизнь, по большому счёту, сводилась к этому — к лавированию между различными силами, некоторые из которых способны стереть его в порошок. И религиозные фанатики были просто ласковыми котятами по сравнению, например, с Вяземским. Тот мог стереть в порошок в буквальном смысле.

— Поживём — увидим, — наконец, пригладив бороду, кивнул Багров, но всё же отодвинул от себя стопку ассигнаций. — Однако лишнего мне не надо.

Кудеяров нехотя кивнул телохранителю. Тот снова шагнул к столу и забрал деньги.

— Ну, а что стряслось-то, если не секрет? — спросил он, вынимая монокль и протирая его особой мягкой тряпицей, извлечённой из нагрудного кармана. — Я же вижу — крепко досталось вам. Может, я чем смогу помочь?

— Да, досталось крепко. Потеряли семерых, еще с дюжину покалечено. Но ничего, оклемаемся. На всё воля господня.

Фома тихонько присвистнул.

— Вот так побоище. И кто вас так?

Багров помолчал, задумчиво разглядывая собеседника, потом вдруг резко поднялся, упираясь обеими ладонями в стол.