Первый залп уложил на месте четырех волков; на них тотчас же накинулась целая туча собратьев и в миг растерзала на части. Осажденные стали стрелять не переставая, но число врагов не уменьшалось.

Подгоняемые голодом, волки упрямо лезли на ограду, раздирая ее когтями. Тогда осажденные, привязав к ружьям свои ножи, стали колоть и стрелять их в упор. Но долго ли это могло продолжаться?

— Погибли! — сказал Иванович, бледный и растерянный. — Это только вопрос времени.

— Но мы можем еще забраться на кровлю дома! — заметил Холлоуэй.

— Это будет наше последнее убежище. Но, ворвавшись в ограду, волки разорвут наших коней, а затем снова накинутся на стены избы, несравненно более тонкие и менее надежные, чем ограда! Ясно, что эти стены не устоят против натиска врагов!

— Что из того, лишь бы только дождаться утра!

— Ну, а как мы уйдем отсюда, не имея коней? Мы не пройдем и версты, как волки окружат нас со всех сторон! Нет, если не свершится какого-нибудь чуда, мы все погибли!

— Может быть, можно еще попытаться как-нибудь помочь горю! Если бы, например, пустить двух запасных коней! — предложил один из казаков. — Я знаю этих волков: они все кинутся за ними!

— Да кони не уйдут и двухсот сажен, как волки их настигнут, что мы от этого выиграем?

— Пусть только они отойдут от избы хоть на двести сажен, и то хорошо! Мы с товарищем вскочим на коней и попытаемся добраться до перевоза!

— Да вы никогда не доедете туда, — сказал Иванович, — вся стая кинется за вами; они растерзают вас прежде даже, чем вы успеете скрыться с наших глаз!

— Никто, как Бог! — воскликнул казак. — Может, и останемся живы!..

— Но как мы выпустим лошадей, не впустив в то же время и волков? — спросил Холлоуэй.

— Это сделать нетрудно: мы взведем их на уступы, а затем, зажав им один глаз рукою, ударом хлыста заставим кинуться вперед!

— А они не переломают себе ног при этом прыжке?

— Конечно, нет: лошадь на воле делает и не такие еще прыжки!

— Так ты решился попытать счастья?

— Твердо решил! — сказал казак.

— Ладно! Отчего же не попытаться?!

Оседланных коней обоих казаков накормили овсом, политым водкой из дорожной фляги Ивановича, а пока кони ели свой овес, двух лошадей, обреченных на гибель, ввели на насыпь и, завязав им глаза, вдруг вытянули хлыстом. Испуганные такой неожиданностью, благородные животные рванулись вперед и очутились среди ошеломленных волков. Но при прыжке повязки спали с глаз лошадей, и они с молниеносной быстротой в несколько безумно смелых прыжков очутились вне площади, занятой стаей, и неслись уже с быстротой ветра по степи, преследуемые всею стаей.

Лошадей пустили в направлении, как раз противоположном тому, где лежал перевоз, таким образом, путь на время освободился. Ворота распахнулись, чтобы выпустить казаков, и тотчас же снова заперли на все засовы. Затем Иванович и Холлоуэй поспешили на насыпь, чтобы следить за рискованным бегством отчаянно смелых казаков.

Видя счастливый успех смелой вылазки казаков, Иванович подумал было предложить Холлоуэю бежать вместе с казаками, но тотчас же отверг эту мысль: так незначительны были шансы на успех. И действительно, не прошло нескольких минут, как волки, каким-то необъяснимым образом почуявшие беглецов, кинулись за ними громадной массой, в 500 или 600 голов, между тем как остальные продолжали преследовать двух выпущенных коней. Но казаки мчались, как вихрь; они успели достаточно уйти вперед, прежде чем волки спохватились преследовать их, и потому в тот момент, когда всадники скрылись с горизонта, золки еще не успели нагнать их.