|
Разве только тот официант-марокканец из пивного бара, куда они студентами иногда заходили после заседаний. Марокканец был прямолинеен. Он просто подкараулил ее возле женского туалета и спросил в лоб, а она ответила нет. И все. А этот мужчина не был официантом, он был студентом, и Кристин не хотела его обижать. Наверное, в его стране, какая бы она ни была, этот обмен именами на листочках – форма вежливого общения, как сказать спасибо. И Кристин взяла ручку.
– Очень приятное имя, – сказал он, сложил листок и засунул в тот же карман, где уже лежала схема. Кристин сочла, что уже выполнила свой долг с лихвой. – Ну, до свидания, – сказала она. – Приятно было с вами познакомиться. – Она наклонилась, чтобы взять ракетку, но он опередил и держал теперь ракетку перед собой обеими руками, словно трофейное знамя. – Я несу это для тебя. – О нет, прошу вас. Не стоит беспокоиться, я спешу, – сказала она, четко произнося слова. Без ракетки она почувствовала себя безоружной. Мужчина зашагал по тропинке: он перестал нервничать и, казалось, совершенно расслабился. – Vous parlez français? – непринужденно спросил он. – Oui, un petit peu, – сказала она. – Не очень хорошо. – Как бы мне так повежливее забрать у него ракетку, гадала она. – Mais vous avez un bel accent. – Он таращил на нее глаза сквозь очки – он что, заигрывает? Кристин прекрасно знала, что у нее ужасный акцент. – Послушайте, – произнесла она, в первый раз выказывая нетерпение. – Мне действительно нужно идти. Отдайте, пожалуйста, ракетку. Он ускорил шаг, он и не собирался отдавать ракетку. – Куда ты идешь? – Домой, – ответила Кристин. – Мой дом. – Я иду теперь с тобой, – сказал он с надеждой в голосе. – Нет, – сказала она: следует проявить твердость. Кристин рванула вперед, вцепилась в ракетку и вырвала ее после короткого препирательства. – До свидания, – сказала Кристин, отвернулась от его недоуменного взгляда и пустилась рысцой; может, теперь до него дойдет. Похоже на бегство от рычащей собаки: нельзя показывать, что боишься. И почему, собственно, она должна бояться? Он в два раза меньше ее, а у нее ракетка, ничего он ей не сделает. Кристин не оглядывалась, но чувствовала, что он по-прежнему следует за ней. Хоть бы трамвай подъехал, думала Кристин, и трамвай действительно подъезжал, но был еще далеко и стоял на светофоре. Через мгновение, когда Кристин подошла к остановке, мужчина возник сбоку. Он тяжело дышал. Кристин, закаменев, смотрела перед собой. – Ты мой друг, – осторожно сказал он. И Кристин сдалась: он все-таки не заигрывал, он чужестранец и просто хочет познакомиться с кем-то из местных, и разве она не поступила бы точно так же? – Да, – сказала она, скупо улыбаясь. – Это хорошо, – сказал он. – Моя страна очень далеко. Кристин не знала, что и ответить. – Это очень интересно, – сказала она. – Très interessant. – Наконец-то подъезжал трамвай: Кристин открыла сумочку и вытащила билетик. – Я еду теперь с тобой, – сказал он. И сжал ее руку выше локтя. – Ты… остаешься… здесь, – сказала Кристин; ей хотелось наорать на него, но она просто делала паузу после каждого слова, будто разговаривала с глухим. Она оторвала его руку – хватка у него слабая, куда ему против ее накачанных теннисом мышц. Кристин соскочила с тротуара и поднялась по ступенькам в трамвай, слушая с облегчением, как с лязгом закрываются за ней двери. |
