— Перед тем, как ты тронешь моего сына, ты убьешь меня, чудовище!

— Отойди прочь!

— Никогда!

— Не выводи меня из терпения, Селестина, иначе это будет что-то ужасное!

Бруно отодвинул мать.

— Отец…

— Я тебе запрещаю!

— Отец… убили Пишеранда.

Сразу все затихли. Потом Маспи Великий спросил:

— Кто?

— Тот же, кто убил Итальянца.

— Салисето?

— Я не знаю.

— Ага, и ты хочешь, чтобы это узнал я?

— Отец… я очень любил Пишеранда… Он и тебе симпатизировал… Он считал тебя жуликом, но симпатичным жуликом и потом он всегда помнил о нас, твоих детях… Это из-за нас он отправлял тебя в тюрьму гораздо реже, чем ты заслуживал…

— Ну и что дальше?

— Помоги мне найти его убийцу!

— Нет! Прежде всего потому, что не собираюсь работать на полицию, а потом, потому что я не общаюсь с Корсиканцем!

— Даже после того, как он надавал тебе пощечин перед твоей женой и твоими родителями?

— Это другая история, и я сам все улажу, она тебя не касается!

— Ты знал Эмму Сигулес, которую зовут Дорада?

— Очень плохо.

— Говорят, что она подруга Салисето?

— Возможно.

— Это у нее дома был убит Пишеранд.

— Ты ее арестовал?

— Она исчезла.

Элуа усмехнулся:

— Ага, вот какие вы мастера!

— Ты не знаешь, где она могла скрыться?

— Нет.

— Хорошо… Значит, ты не собираешься мне помогать?

— Вот именно.

— Ладно, я сейчас пойду туда, к Корсиканцу! Скажи мне, где я могу его встретить?

— В «Ветряной Мельнице» на улице Анри Барбюса, но, если бы я был на твоем месте, я бы подумал… Тони — крепкий орешек.

— Можешь мне поверить, я тоже не кисейная барышня… Отец, я больше не приду сюда.

— И правильно сделаешь!

— Я не думал, что ты такой плохой… Ты встал на сторону убийцы Пишеранда. Остерегайся впредь… Я буду ходить за тобой по пятам и, клянусь тебе, один неверный шаг, и я засажу тебя в Бометт!

— У тебя очень странная манера демонстрировать свое сыновье уважение.

— Пишеранд был моим настоящим отцом, а тебя не за что уважать!

Когда Бруно уходил, мать обняла его:

— Я с тобой согласна, мой мальчик… и если он когда-нибудь тебя обидит, он меня вспомнит, этот великий злодей!

Было бы неправдой утверждать, что Элуа остался доволен собой.

Бруно, сопровождаемый Ратьером, грубым жестом оттолкнул хозяина «Ветряной Мельницы», который пытался помешать им войти в заднюю комнату, служащую убежищем Тони. Корсиканец и Боканьяно играли в карты, когда появились полицейские. Оба гангстера приросли к стульям от удивления. Потом, опомнившись, они хотели достать свое оружие, но револьвер, внезапно появившийся в руке Маспи, убедил их остаться на месте. Салисето проворчал:

— Вас не приглашали! Что вы хотите?

Бруно приблизился к нему.

— Сначала верну тебе то, что ты дал моему отцу.

И он залепил ему по физиономии так, что Тони свалился на пол. Боканьяно попытался прийти на помощь своему шефу, но Ратьер вежливо посоветовал:

— На твоем месте я бы не двигался.

Боканьяно повиновался. Салисето поднялся, вытирая тыльной стороной ладони кровь, выступившую на губах.

— Ты пожалеешь, Маспи…

— Садись! А теперь поговорим немного об убийстве Пишеранда.