Эта мысль почему-то успокаивающе на нее подействовала. С Сантьяго ей не нужно притворяться, ей не нужно все время быть позитивной и радостной, не надо стараться всем угодить. Бэлль с юных лет научилась никому и никогда не показывать своих негативных мыслей и плохого настроения. Если ты честна в своих чувствах, то многих это не устраивает, ты перестаешь нравиться людям, и они уходят от тебя, особенно те, кем ты по-настоящему дорожишь.

Так что, получается, Сантьяго – единственный человек, кому она могла рассказать. Единственный, с кем она могла быть самой собой. Потому что, если он исчезнет из ее жизни, она закатит по этому поводу вечеринку.

Она сделала глубокий вдох.

– Все дело в ребенке.

– Понимаю, я тоже как-то побывал с ним наедине. Дети. – Он закатил глаза. – Все эти подгузники, крики… Но что поделать? Некоторые люди до сих пор почему-то хотят детей.

– Я хочу. Я хочу ребенка.

Луна выглянула из-за туч, и Бэлль подняла на Сантьяго полные слез глаза. Он посмотрел на нее, а потом фыркнул.

– Ну конечно, хочешь. Такой романтичной идиотке, как ты, нужна любовь, цветочки и прочий бред. – Он пожал плечами. – Ну так чего ты рыдаешь? Остепенись, выйди замуж, купи дом – никто тебе не запрещает.

– Я… У меня не может быть детей, – прошептала она. – Никогда.

– Почему ты так уверена?

– Потому что… – Она посмотрела на следы на снегу. – Это невозможно с медицинской точки зрения.

Она обхватила себя за плечи, молясь, чтобы он не задавал вопросов. Почему? Что случилось? Но он удивил ее.

Сделав шаг вперед, Сантьяго притянул ее к себе и укрыл полами своего пальто. Она вдруг почувствовала такое умиротворение в его теплых сильных руках, когда он осторожно погладил ее по длинным темным волосам. Бэлль посмотрела на него, и ее сердце застучало прямо в горле.

– Ты, наверное, думаешь, что я ужасный человек, – сказала она, отстраняясь от него. – Я плохая подруга. Летти только что потеряла отца, а я провела весь вечер с ее ребенком, отчаянно завидуя ей…

– Остановись. – Сантьяго взял в ладони ее лицо и посмотрел ей в глаза. – Ты знаешь, что я считаю тебя романтичной идиоткой, застрявшей в ванильных мечтах, но когда-нибудь ты лишишься розовых очков и узнаешь правду о жестокости этого мира.

– Я…

Он прижал палец к ее губам.

– Но даже я вижу, что ты хорошая подруга.

Его палец был таким теплым на фоне ее ледяных губ, и Бэлль внезапно пронзило желание поцеловать его, обхватив своими губами. Никогда в жизни ее – неопытную девственницу – не посещали такие мысли. Но несмотря на то, что Сантьяго ей совершено не нравился, было в нем что-то возбуждающе-опасное, и это пугало ее.

Вздрогнув, она отвернулась. Она подумала обо всех тех женщинах, которых он соблазнил, тех, кого она считала полными дурами, что так легко оказались в его постели. И впервые в жизни она искренне посочувствовала им, потому что только что ощутила на себе всю силу его притягательности.

– На самом деле тебе повезло, – слегка улыбнулся ей Сантьяго. – Дети? Брак? Кто захочет нести на себе такую огромную ответственность, как семья? – Он покачал головой. – Ни к чему хорошему это не приведет. Это тюрьма. А у тебя есть кое-что получше.

– Лучше, чем семья? – Она недоуменно уставилась на него.

Сантьяго кивнул.

– Свобода, – тихо сказал он.

– Но мне не нужна свобода, – едва слышно проговорила она. – Я хочу быть любимой.

– Все мы хотим того, что не можем получить, – резко сказал он.