— Ну, хорошо… не трогал его первым, — я тяжело вздохнул. — Вы поймите, он мне сто лет был не нужен. Вернулся только за вещичкой своей. А этот Цыганков в проходе раскорячился. Хотел отнять зеркало…

— Зеркало? — голос Панасыча подозрительно быстро охрип и стал ниже. — Зеркало… Млять… То есть ты из-за какого-то всратого зеркала чуть не сломал нос этому всратому Цыганкову? Который, чтоб ты понимал, зять товарища Корнильева. Ты хоть знаешь кто это?

Я отрицательно покачал головой. Если Панасыч спрашивает, знаю ли, соответственно, вполне нормально, что не знаю.

— Начальник УНКВД Рязанской области. И знакомства у него имеются там! — Шипко многозначительно посмотрел куда-то вверх. А потом еще поднял указательный палец. — Цыганков этот никогда не оказался бы здесь, если бы не сильное желание товарища Корнильева.

— Зачем товарищу Корнильеву из зятя делать разведчика?

Честно говоря, судьба этого придурка меня мало интересует. Просто сам факт. Бред какой-то. Что за прикол отправлять мужа дочери в Особую Школу? Чтоб при выполнении героического задания быстрее кони двинул? Да и потом, как он резидентом отправится, если у него в Союзе жена имеется. Типа, как в фильме? Будут встречаться в кафе, сидя за разными столиками, раз в год.

— Реутов… — Панасыч вздохнул еще тяжелее, чем до этого я. — Ты же не думаешь, что все вы, те, кто попал в первый поток слушателей, отправитесь в тыл нашего потенциального врага? Такую честь еще заслужить надо. Большинство останутся здесь. Служба, она ведь разная. Ну, вот Цыганков, уверяю тебя, точно хорошо пристроится. Но дело не в этом…

Шипко взялся за ручку двери, однако открывать ее не торопился. Он помолчал пару секунд, задумчиво глядя вперед, потом снова повернулся ко мне.

— Гнида этот Цыганков. Удивительная гнида, разбери меня коза. Он тебе этой ситуации теперь не простит и не забудет. Уж поверь. Сам из себя ничего не представляет. Ноль. Пустое место. Если бы не товарищ Корнильев, его бы и знать никто не знал. Но зато апломбу… На десятерых хватит. К вашей группе и без того особое внимание. И спрашивать с вас будут поболее, чем с остальных. А теперь вот придется ждать еще и от этого… Ну, в общем… Хрен тебя дернул с ним связаться…

Панасыч толкнул дверь и вышел на крыльцо. Я, естественно, двинулся следом.

В принципе, то, что товарищ сержант государственной безопасности обо мне волнуется, даже приятно. Лишний раз подтверждает мою версию, мужик он на самом деле неплохой. А вот с Цыганковым… Не знаю, время покажет. Вот так я решил для себя. Уж в моей ситуации и так все максимально хреново. Одной головной болью больше, одной — меньше, уже ничего это не решает.

— Чего рты открыли!? — гаркнул Шипко детдомовцам, которые вопросительно пялились на меня. — Стройся!

Пацаны, похоже, догадались по злому лицу куратора и по моему не особо хорошему настроению, операция «спаси зеркальце Бернеса» прошла не очень гладко. Марк даже загрустил. Решил, наверное, что ничего не вышло.

Я не стал торопиться с радостной новостью, дабы не привлекать внимание Шипко. Думаю, если он узнает, что вещь, из-за которой мы сцепились с этим Цыганковым, была вообще не моя, отжиматься нам с Бернесом до утра. А там, глядишь, и всем остальным с нами. Просто для коллективного духа, в плане урока на будущее.

Мы снова построились в колону и отправились к своему бараку. Панасыч маршировал впереди, назад не оглядывался. Поэтому я притормозил немного, пропуская вперед остальных. Дождался, когда Марк поравняется со мной и незаметно вложил ему в руку зеркальце.

— Спасибо. Алеша… Большое спасибо.