Только в деле Кеннета Флеминга темой диалога между Холмсом и Грегори было бы не поведение собаки в ночное время, а заявление подозреваемого. Ибо внимание Линли привлекла некая странность в этом заявлении.

Означенный подозреваемый не сказал абсолютно ничего.

В этом и заключалась — если отбросить все лишнее — странность.

Глава 21

— Давай вернемся к тому моменту, когда ты открыл дверь в коттедж, — сказал Линли. — Напомни мне. Что это была за дверь?

Джимми Купер поднес ко рту палец и откусил заусенец. Они сидели в комнате для допросов уже больше часа, и за это время мальчик умудрился дважды кусать себя до крови, оба раза, по-видимому, не испытывая боли.

Линли продержал Фрискина и Джимми Купера в комнате для допросов сорок семь минут к моменту своего вступления в беседу. Он хотел как можно сильнее вывести мальчишку из себя, и поэтому дал адвокату и его клиенту потомиться в соусе ожидания, пока вокруг них шумела повседневная жизнь полицейского управления. Фрискин, естественно, не преминул воспользоваться моментом, чтобы проинформировать своего клиента о замысле полиции, но над физиологическим состоянием мальчика он был не властен. Опасность грозила не адвокату, а голове Джимми. Линли зависел от способности мальчика осознать сей факт.

— Мы по меньшей мере раза четыре возвращались к одному и тому же факту, — вмешался Фрискин. — Вряд ли пятый раз что-то изменит.

— Ты можешь уточнить для меня, какая это была дверь? — повторил вопрос Линли.

Фрискин вздохнул с демонстративным неодобрением. Джимми поерзал на стуле:

— Я уже сказал. Кухонная.

— И ты воспользовался ключом?…

— Из сарая. Это я тоже уже говорил.

— Да. Это ты говорил. Мне просто хотелось убедиться, что мы правильно излагаем факты. Ты вставил ключ в замок. Повернул его. Что случилось дальше?

— В каком смысле, что случилось дальше?

— Это просто смешно, — сказал Фрискин.

— А что должно случиться? — спросил Джимми. — Я открыл эту чертову дверь и вошел.

— Как ты открыл дверь?

— Вот пристал! — Джимми резко отодвинул свой стул от стола.

—Инспектор, — вмешался Фрискин. — Неужели это копание в мелких подробностях открывания двери так необходимо? Какой в этом смысл? Чего вы хотите от моего клиента?

— Дверь открылась, как только ты повернул ключ? — спросил Линли. — Или тебе пришлось ее толкнуть?

— Джим… — предостерег Фрискин, как будто только что понял, куда клонит Линли.

Джимми дернул плечом, отмахиваясь от слов адвоката:

— Конечно, толкнул. Как еще открываются двери?

— Прекрасно. Скажи мне как.

— Что — как?

— Как ты ее толкнул?

— Просто толкнул и все.

— Под ручкой? Над ручкой? Держась за ручку? В каком месте?

— Не помню. — Мальчик сполз на сиденье. — Сверху, наверное.

— Ты толкнул ее над дверной ручкой. Дверь открылась. Ты вошел. Свет был включен?

Лоб Джимми собрался морщинками. Этого вопроса Линли раньше не задавал. Джимми покачал головой.

— Ты включил его?

— Зачем бы я стал?

— Ну хотя бы для того, чтобы сориентироваться. Тебе нужно было найти кресло. У тебя с собой был фонарик? Ты зажег спичку?

Джимми, похоже, перебирал варианты и прикидывал, что может повлечь за собой каждый из них. Наконец он решился, сказав:

— Ну, фонарик-то я не мог везти на мотоциклете.