– А что? – Лель отступил за мою спину и, взяв за плечи, склонился к уху. – Ты тоже подвержена предрассудкам и веришь в глупые сказочки?

– Какие это?

– О-о-о-о… – знакомый смех с легкими нотками безумия. – Так тебя еще не познакомили с местным фольклором. Можно я?

– А если нельзя? – не удержалась от вопроса.

– То все равно можно, – не разочаровал персональный ужастик. – Итак, в стародавние времена, когда мир был свободен от моего присутствия, это место было белым. Но потом пришел я. Догадываешься, что это значит?

– Лель, может, не на… – начала было я.

– Не совсем Лель, а точнее – совсем не Лель, пушистая моя, – фыркнул он мне в волосы. – Хм-м, а ведь и правда – белая и пушистая. Прелесть.

– Ладно, давай дальше свой фольклор, – мигом смирилась с перспективой страшных баек я.

– Какая ты предсказуемая. – Блондин немного отстранился и, сжав пальцы на моем предплечье, повлек за собой к выходу на балкон.

– Какой ты… неэтичный, – нашлась я с термином. – Ладно, рассказывай уже… совсем не Лель.

Эх… Какие бы маски ни носил мой странный друг, в итоге это все равно именно он и никто другой. И с большей частью его граней я уже знакома. Так что… мне ли бояться Мастера? Покосилась на резкие черты лица, острый нос и пристальный синий взгляд. Знакомые глаза на некрасивом, непривычном лице.

– Не нравлюсь? – скривились тонкие губы.

– Непривычен, – тихо ответила я.

– Это просто решить. – Щелчок пальцами, и облик Мастера поплыл, чтобы спустя несколько секунд выпустить на волю совсем другой образ.

Золотистые волосы, чувственные губы, изящные черты и лукавые глаза. Разве что белоснежный костюм остался прежним, но и он не смотрелся на шуте настолько чопорно и строго, как на Пытке.

– Зря… – покачала головой я.

– Еще успеешь насмотреться.

Мы вышли на балкон. Я поежилась, ощущая, как кожа покрылась мурашками. Все же на удивление неприятное место.

– Итак, вернусь к истории… Был сей балкончик бел и прекрасен и служил для встреч влюбленных пар, пока однажды…

– Лель, это же резиденция Гудвина, – перебила я своего болотного сказочника. – Более того – один из центральных корпусов. Не логичнее ли как-то любви предаваться в более укромных местах? Тут их полно на территории, те же беседки, например.

– У-у-ух! – восхищенно протянул Лельер. – Я прямо ощущаю всестороннюю осведомленность в этом вопросе!

– Не ерничай. Я просто подвергла критике твое плавное повествование.

– Все претензии к местным кумушкам. Итак, продолжаем. Все белое, прекрасное, солнечное, созданное для любви. И появляюсь я. Для начала вот просто с ходу в порыве гнева разбираю этих влюбленных по кровавым запчастям прямо на балконе. Стены так впечатлились моей злобностью и маньячностью, что впитали в себя кровь несчастных, и вот потому они такие до сих пор. Дальше – хуже.

– Есть куда хуже?

– А как же. Юль, в случае со мной хуже может быть всегда. Я просто эпичен в плане пробивания дна, чтобы показать, что это не предел. В общем, дальше я стал сюда таскать преступников, дабы поработать на свежем воздухе.

– И что, все это правда? – фыркнула я, с иронией глядя в синие глаза.

– Ну, как-то раз и правда не дотащил одного типа, – сознался Мастер, который, судя по лицу, ни капли не раскаивался.