Изменить размер шрифта - +
И никакого неравенства, никакого сословного деления в основном законе своего государства «мы, народ» не предусмотрели.  Поэтому  «нас, народ» мы рассматриваем как всю совокупность людей, проживающих в России и считающих ее своим Отечеством. Более того, частью «себя, народа» мы считаем наши будущие поколения – недееспособных детей и наших не рожденных потомков.

Но мы не идеалисты, и отдаем себе отчет в том, что народ, действительно, состоит из групп, зачастую с противоположными  интересами. И что одни части народа экономически и политически господствуют над другими. А наша задача «обеспечить благополучие и процветание России, исходя из ответственности за свою Родину перед нынешним и будущими поколениями». И рассматривать деление народа на части надо только из соображений, какая из них  следует этим целям, какая ими пренебрегает, а какая им враждебна. И основная задача государственной власти сплотить народ, сделать его монолитным в достижении общенародной цели. Как это сделал Дмитрий Донской, выведя на Куликово поле рать, состоящую из всех слоев населений почти всех княжеств Руси. Как это сделал Сталин, готовясь к Великой Отечественной.

Поэтому принципиальных различий с т. Губкиным по поводу ответственности власти в будущем только перед революционной, «правильной» частью народа нет.  Но речь-то идет о текущем моменте, об этапе освободительной революции. Начинать нам придется с тем народом, который есть. Конечно, интересы некоторых частей народа взаимно противоположны, но, сколько у нас Абрамовичей и Дерипасок, которых Губкин, видимо с перепугу, насчитал около четверти всего населения, - явное меньшинство!

Всякая власть, особенно в трудную эпоху, часто оказывается перед моральной дилеммой, которую можно выразить в такой нарочито циничной форме. Неподалёку от тебя в одном месте тонут 10 пионеров, а в другом - один. В какое место плыть спасать детей? Дело ведь намного сложнее и трагичнее, чем с бытовой моралью, согласно которой следует стыдливо отказаться от ответа на этот вопрос как на безнравственный. В реальной же жизни отказ от ответа на этот вопрос приведет к более тяжелым последствиям, чем любой ответ.

С каких позиций оценивать действия Сталина при переселении чеченцев? С позиций отдельных семей, сорванных с родных мест? Но при чём тут трагедия отдельных семей, если в те годы речь шла о сохранении целых народов: и русского, и чеченского? Благодаря тому переселению закончилась война на Кавказе, при продолжении которой пострадало бы куда больше семей – это видно сейчас. К тому же у Сталина был и другой вариант – истребления чеченских мужчин, воевавших на стороне Гитлера. А это были практически все мужчины. Что осталось бы от чеченского народа без них? Значит, переселение было наиболее гуманным и нравственным вариантом действий власти, даже если кто-то вспоминает об этом с ужасом. Понеся тогда большие жертвы, СССР достиг такого благополучия, когда стало возможным заботиться о судьбе каждого человека, а добрейшая интеллигенция своими глупенькими воплями о «сталинских репрессиях» отбросила нас в то положение, когда снова придётся думать о судьбе всего народа, жертвуя интересами отдельных людей. И виной всему - то, что моральные нормы из бытовой жизни слепо перенесены в сферу управления!

В любом большом предприятии государственной власти категории добра и зла теряют свою единичную, индивидуальную направленность и приобретают статистический характер. Задача власти - действовать в интересах всего народа, не ущемляя при этом чужие народы. Да, заботясь о благе своей страны, руководитель должен пытаться соблюсти интересы всех. Но если это невозможно, то вполне нравственно пожертвовать интересами отдельной части народа ради важнейших нужд народа как целого. Это означает, что в переломные моменты истории (войны, катаклизмы) основная задача руководителя - сохранение народа и спасение страны.

Быстрый переход