В реальности, деньги не являются вещью как таковой, а только могут иметь овеществленное представление. Деньги это способ обмена товара на товар и не более того, т. е. сущая абстракция вроде пресловутой гипотезы бога, но эта абстракция работает, вот в чем дело! Не так давно я натолкнулся в Сети на высказывание одного человека, который называл себя вульгарным материалистом на том только основании, что он веровал в то, что обществом движут власть и деньги. В чем заключается материальность денег мы уже ответили, и хотел бы я знать, в чем заключается материальность власти, особенно с учетом того, что страх, на котором зиждется всякое господство, назвать материальным фактором язык не поворачивается никак.

Однако вернемся к тому, что внедрение идеи Бога в сознание народной массы связано с определенными трудностями. Это так. Потому нас не должно удивлять то обстоятельство, что принятие теми или иными народностями той или иной монотеистической религии зачастую сопровождалось масштабным насилием. Возможно, кто-то удивится, но усвоение евреями (вернее, той группой лиц, что вышла из Египта) установлений Творца так же не обошлось без резни и погрома. Дело в том, что закон Моисея был принят ими только со второго раза. Первая попытка оказалась неудачной. Напомню ход событий так, как его освещает Библия.

Как известно, после исхода из Египта Моисей с евреями отправились на юг Аравийского полуострова, к горе Синай, где Господь явил им себя, и где состоялось оглашение Завета. Затем Моисей взошел на гору, за получением удостоверяющих каменных скрижалей от Господа с текстом закона, а еврейский народ остался у подножия, в долине. Далее предоставим слово самому Моисею.

«Когда я взошел на гору, чтобы принять скрижали каменные, скрижали завета, который поставил Господь с вами, и пробыл на горе сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил, и дал мне Господь две скрижали каменные, написанные перстом Божиим, а на них [написаны были] все слова, которые изрек вам Господь на горе из среды огня в день собрания. По окончании же сорока дней и сорока ночей дал мне Господь две скрижали каменные, скрижали завета, и сказал мне Господь: встань, пойди скорее отсюда, ибо развратился народ твой, который ты вывел из Египта; скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им; они сделали себе литый истукан. И сказал мне Господь: [Я говорил тебе один и другой раз: ] вижу Я народ сей, вот он народ жестоковыйный; не удерживай Меня, и Я истреблю их, и изглажу имя их из поднебесной, а от тебя произведу народ, который будет [больше] сильнее и многочисленнее их. Я обратился и пошел с горы, гора же горела огнем; две скрижали завета были в обеих руках моих; и видел я, что вы согрешили против Господа, Бога вашего, сделали себе литого тельца, скоро уклонились от пути, которого [держаться] заповедал вам Господь; и взял я обе скрижали, и бросил их из обеих рук своих, и разбил их пред глазами вашими». (Втор. 9:6–17).

Итак. Взбешенный Моисей разбивает в ярости скрижали Завета. Господь предлагает истребить еврейский народ до основания и произвести от Моисея народ новый, с которым бы он и заключил договор, однако Моисей убеждает Господа в тактической нецелесообразности подобных действий: «не смотри на ожесточение народа сего и на нечестие его и на грехи его, дабы [живущие] в той земле, откуда Ты вывел нас, не сказали: «Господь не мог ввести их в землю, которую обещал им, и, ненавидя их, вывел Он их, чтоб умертвить их в пустыне» (Исх. 9:27–28). Иначе говоря, Моисей предлагает Господу работать с тем материалом, который оказался в наличии, а не с тем, который был бы наиболее подобающ для осуществления божественного замысла.

Дело в том, что тотальное уничтожение еврейского народа дало бы сторонникам язычества веские аргументы в пропагандистской работе против нового Закона. Отпустить же евреев на волю их судеб означало бы показать окружающему человеческому миру свое ничтожество.