Вторая ложь, которая поддерживает пьянство — это уверения, что без алкоголя нет веселья, нет расслабления, нет отдыха. На самом деле при приеме алкоголя нет и не может быть никакого веселья, ибо это есть так называемое «веселье под наркозом», которое ничего общего не имеет с истинным весельем и не приносит человеку ни отдыха, ни счастья — а только головную боль и нежелание трудиться.

Основная же правда заключается в том, что алкоголь как наркотик вреден во всех видах и в любой дозе, ибо он действует как морфий или марихуана, то есть создает иллюзию добра и счастья, принося при этом непоправимый вред, как и любой другой яд.

В своей статье «Далеко упали яблоки», напечатанной в газете «Известия», я писал, что уровень потребления алкоголя существенно зависит от женщины. Я убежден, что если женщина всерьез включится в борьбу за трезвость, она может сделать очень многое. В связи с этой публикацией я получил много писем от женщин. Приведу выдержки из одного из них.

Нина Николаевна из Цимлянска пишет: «Академик Углов Ф.Г., дорогой наш человек! Очень трудно нам, малограмотным женщинам, понять Вас. Прочитав Вашу статью в газете «Известия» от 04.07.84 г., я пришла в затруднение. Разбирали и у себя на работе с женщинами, и с соседями по дому. Понять не могли. Вы пишете, что женщины должны быть активнее в борьбе с пьянством… Очень часто можно встретить на страницах журналов и газет обвинения женщин в пьянстве мужчин. Как больно читать такие строки. У женщин самое большое желание в жизни, по моему мнению, — чтобы муж или сын не был пьющим. Нас обвиняют в том, что недостаточно боремся, но ведь мер борьбы у нас нет никаких.

У меня второй брак. Десять лет жили мы, не зарегистрировавшись, душа в душу. Вступили в брак, получили квартиру и уже шесть лет живем в кромешном аду. Муж начал пить, потом стал пить запоем. Выходные дни трезвые. Как пошел на работу — возвращается не выпивши, обратите внимание, а в невменяемом состоянии. Валится с ног, спит до 9-10 часов вечера, потом начинается скандал. Несет всякую чушь, обзывает, угрожает, шантажирует. С нервными заболеваниями лежала в больнице. Обращалась в милицию, в местный комитет. В милиции предупредили, в месткоме напились вместе с ним, посмеялись — и все. Принудили пойти в ЗАГС подать заявление. Теперь, говорит, решил: меня убьет, потом себя; боюсь в квартире с ним находиться даже днем. В моем положении с пьющим мужем не страшна уже и война! Все равно я не могу жить нормально… Не хочется жить — не только работать. Дети уже выросли, уже стыдно и от детей, и от соседей — а что поделаешь, кому свое горе поведаешь? Некому!

Посмотрите, сколько молодежи начинает пить, и родители не в силах ничего сделать! Пьют, в основном, на работе. Неужели нельзя ничего придумать?!» В таком роде написано это искреннее, правдивое письмо — крик наболевшей души.

Таких писем очень много, как много и больных женщин на приемах. Одна из таких женщин рассказала, как из-за пьяного мужа она потеряла сына-подростка, которого пьяный отец выгнал из дома на жгучий мороз, а жену запер и не пустил к сыну. Мальчик простудился, получил гнойное воспаление среднего уха. Абсцесс прорвался в мозг, и мальчик погиб.

— А что, — поинтересовался я, — он всегда так пил и. дебоширил?

— Нет, — отвечает, — он до свадьбы и какое-то время после свадьбы пил очень мало и слушался меня. Бывало, скажу «довольно» — он и рюмки не возьмет. Любил меня очень. Мне бы понастойчивей и требовательней быть — он бы и совсем пить бросил. А я все шла ему навстречу, все уступала да все прощала. Однажды, еще до рождения ребенка, пришел совсем пьяный. Мне бы уйти от него да предупредить его строго, что если повторится, то жить вместе не будем.