Как только Мария Савольта покинула дам, их головы тут же сомкнулись. Сеньора Парельс — сухопарая, веснушчатая женщина с морщинистой шеей и костистым носом горбинкой — зашептала: — Неужели вы ничего не слыхали? Неделю назад полиция застала жену Рокагроссы в третьеразрядном отеле с каким-то английским моряком.

— Что ты говоришь? — ужаснулась сеньора Клаудедеу.

— Быть не может! — подхватила сеньора Савольта.

— Однако это так. Полиция разыскивала какого-то преступника или анархиста и рыскала по комнатам. Когда их привели в жандармерию, жена Рокагроссы назвала себя и попросила разрешения позвонить мужу по телефону.

— Уму непостижимо! Невероятно! — воскликнула сеньора Клаудедеу. — И что же он сказал?

— Жена Рокагроссы оказалась не так глупа. Она позвонила не мужу, а Кортабаньесу, и он помог ей выпутаться из этой истории.

— А ты откуда знаешь? — полюбопытствовала сеньора Савольта. — От Кортабаньеса?

— Что ты! Из него слова не вытянешь. Он умеет хранить профессиональные тайны. Я узнала из другого источника, но совершенно надежного, — заверила их сеньора Парельс.

— Боже, какой позор! — снова воскликнула сеньора Клаудедеу.

— А что стало с англичанином? — спросила сеньора Савольта.

— Кто знает? Наверное, его тоже отпустили, и он вернулся на свой корабль, как ошпаренный кот, потеряв всякую охоту блудить. Да и не думаю, чтобы он был важной персоной: какой-нибудь кочегар или ему подобный.

— Но зачем ей это понадобилось? — удивилась сеньора Савольта.

— Дело житейское, дорогая, — объяснила сеньора Клаудедеу. — Она молода, полуиностранка, привыкла к другому образу жизни.

— К тому же, — вставила свое слово сеньора Парельс, — ее муж, говорят, вы, наверное, слышали…

— Рокагросса? Луис Рокагросса? Что с ним?

— Как? Неужели вы ничего не знаете? Ведь он, кажется… предпочитает мужчин…

— Милая, — заметила ей сеньора Клаудедеу, — с каждым днем твои сведения пополняются.

— Что поделаешь, раз до меня до первой доходят все новости.

— Ну что вам за охота говорить о разной гадости! — со вздохом произнесла сеньора Савольта. — Просто уши вянут!

— Мне самой противно. Я рассказала вам только потому, что только что услышала об этом.

— Боже, до чего мы докатились! — воскликнула сеньора Клаудедеу.

…Даже теперь, когда я честно и объективно, откровенно и беспристрастно рассказываю о событиях, произошедших в ту зловещую ночь, за несколько дней до того, как должна была произойти намеченная рабочими и столь нужная им справедливая забастовка, мне приходится сдерживать дрожь в пальцах и обуздывать свой гнев и свою обиду.

В том конфликте между рабочими и предпринимателями, о котором уже говорилось выше, особенно выделялся среди рабочих Висенте Пуэнтегарсиа Гарсиа — человек гордый, принципиальный, энергичный, умный, предельно честный и совершенно неподкупный. В час ночи 27 сентября текущего года Висенте Пуэнтегарсиа Гарсиа возвращался к себе домой на улицу Индепенденсиа, расположенную в квартале Сан-Мартина. Он шел спокойно, не подозревая о том, что готовится страшное злодеяние, жертвой которого он станет через несколько минут. Ночь была прекрасная, тихая. В ясном, чистом, синеватом небе робко поблескивали звезды, и демократическая улица Индепенденсиа выглядела пустынной, безмятежной, покойной. Ее безмятежный покой и умиротворенность нарушались лишь тяжелыми шагами скромного ночного сторожа.