– Унгейста и Драхе тоже отошли.

– Что мне им сказать?

– Придумай что нибудь.

– Разумеется.

– В обеих реальностях размести войска за пределами города, – сказал Морген.

Кёниг кивнул, соглашаясь.

– На следующей неделе прибудет еще пять тысяч.

– Ожидалось десять.

– Люди не торопятся покидать свои фермы. Осень, урожай…

– Меня это не касается, – отрезал Морген. – Я сказал, что хочу, чтобы каждый мужчина и женщина, по возрасту способные держать в руках оружие, получили его – и доспехи. Такими темпами снег пойдет раньше, чем мы будем готовы выступить. Я хочу, чтобы Готлос был взят до конца года.

Со своими игрушечными солдатиками он раз за разом играл в войнушку, преследуя одну цель – неоспоримую победу. Он точно знал, как все должно было произойти. Его идеальный план уже начинал рассыпаться.

Кёниг снова кивнул, спокойный и подобострастный, каким настоящий Кёниг никогда не был.

– Двадцать тысяч мужчин и женщин, стоящие лагерем у городских стен, серьезно истощат наши ресурсы.

– Я все спланировал.

Морген взглянул на ручное зеркало Кёнига. Он пристраивал его на столе во время каждой встречи со своим богом. Крах наблюдал за их беседой изнутри, взгляд у него был острый, оценивающий. Это был настоящий Кёниг. Пусть его Отражение выиграло битву с оригиналом, заманило в ловушку в зеркале и заняло его место, Морген боялся именно человека в зеркале. Этот человек – или Отражение, или кем бы он сейчас ни являлся – по сути создал Моргена, заставив весь город государство поверить, что они создадут себе нового бога. Иногда Морген задавался вопросом, в кого население Зельбстхаса верит больше: в Кёнига или в него самого.

Сейчас Крах мог быть заперт в зеркале, но Морген знал, что этот человек не способен сдаться. Без сомнения, он ни на секунду не отказался от своих намерений захватить контроль и использовать бога, которого создал.

– У нас гость, – произнес Крах.

Морген обернулся, уже зная, что увидит. Белокурый мальчик, настолько же грязный, насколько чист был Морген, наблюдал за происходящим из высокого латунного зеркала в углу. Нахт, одно из многих Вознесенных Отражений Моргена, оскалился. Отражения Моргена сговорились против него, использовали его невежество и сыграли свою роль в его смерти. Они, как и Бедект и его друзья, были виноваты в его гибели.

– А где остальные? – спросил Морген.

Большинство его Отражений после Вознесения исчезли. Остался только Нахт, доставлявший Моргену невыразимые муки своей испорченностью.

Нахт усмехнулся:

– Я тоже кое чему научился у наших друзей.

– Они не друзья. Но о чем ты говоришь?

– Другие Отражения – они были конкурентами.

– И? – настаивал Морген.

– Я убил их всех, – Нахт пожал худыми плечами и сморщил нос. – У тебя руки в чем то.

Руки Отражения были на удивление чистыми.

Морген поборол желание проверить ногти. Он знал, что найдет там.

– Уходи. Мы заняты.

Нахт был всем, чем Морген не был. Свою беззаботную ухмылку он носил, как доспехи. Его ничто не трогало.

– Бедект ушел, – сказало Отражение. – Сбежал из Послесмертия.

Морген знал, что это правда. Узы служения, созданные Кредо Воина, исчезли. Это должно было случиться пару минут назад, не более, иначе он уже бы заметил.

– Я знал, – соврал Морген. – А теперь уходи.

– Я мог бы уйти, – ответил Нахт, сверкнув той раздражающей дерзкой ухмылкой, которая напоминала Моргену о Вихтихе, – но я тебе сейчас понадоблюсь.

– Я не… – Морген не закончил.

Его Отражение видело проблески возможных будущих.