Склонившись ещё ниже, он перешёл на шёпот, объясняя, как я смогу получить деньги.

– Помнишь, когда мы, впервые познакомились? – неожиданно спросил он.

– Конечно помню! Разве такое забудешь? – улыбнулась я.

– Дата – пароль, запомни!

Он поднялся, и стал отходить куда-то назад. В его прекрасных глазах застыла такая печаль, что мне захотелось плакать.

– Мигель, не уходи! Забери меня с собой!

– Прощай, querida. Твоё время ещё не пришло. Ты ещё будешь счастлива со своим "гринго", а мне пора.

Он стал исчезать в стене, прямо на глазах. И вот, когда от него уже почти ничего не осталось, я услышала его окрик:

– Просыпайся, querida! Очнись!

Я ничего не понимала. Что значат его последние слова? В тёплой воде так хорошо, что не хочется из неё выходить…

Внезапно, меня сильно встряхнули. И чей-то грубый и незнакомый голос позвал меня:

– Сеньора! Сеньора, вы слышите меня? Да очнитесь же, мать вашу…

Последняя фраза меня дико разозлила. Вскинув руку, я отвесила кричавшему оплеуху:

– Негодяй! Не смей выражаться о моей матери в таком тоне!

Ответом мне послужил смех…

* * * * *

То, что увидел ворвавшийся в ванную Риго, повергло его в шок. Девушка почти полностью ушла под воду, и не подавала никаких признаков жизни. Рывком вытащив её из воды, и, стараясь не обращать внимания на её наготу, он, кое-как накрыв её полотенцем, и молясь, чтобы не было поздно, попытался привести её в чувство. Ритмично надавливая на грудную клетку, он склонился к её рту, чтобы сделать искусственное дыхание.

– Раз, два, три – выдох. Раз, два, три… – сеньора! Сеньора, вы слышите меня? Да очнитесь же, мать вашу!

И тут она вздохнула, и начала дышать. Ещё полностью не очнувшись, она неожиданно влепила ему такую затрещину, что у него искры из глаз посыпались:

– Негодяй! Не смей выражаться о моей матери в таком тоне!

В этом была вся она! Повинуясь внезапному порыву, он сжал её в объятиях, и счастливо рассмеялся.

Глава 17

Он стоял возле огромной кровати, и смотрел на спящую на ней женщину – ребёнка. Да, именно такой она и была. Очень красивая и невероятно чувственная, она, в один момент превращалась в наивное и беззаботное дитя, заставляя каждый раз теряться в догадках, как ей удаётся быть одновременно и нежной, и грубой, вежливой и хамкой, меланхоличной и задиристой. А главное, как ей удалось забраться в его мозг? Мысли о ней постоянно преследовали его, заставляя находить новые и новые предлоги, чтобы увидеть её.

То, что он в последнее время испытывал по отношению к ней, совершенно выбивало его из колеи.

После того случая в ванной, они стали больше общаться. Она рассказывала ему о жизни в Америке, о своей учёбе в университете, а он, в ответ, постепенно раскрывал ей свою душу рассказывая о своей нелёгкой жизни с матерью и отчимом, о том, что только в спорте он научился находить утешение. А ещё о том, как однажды, имел глупость связаться с доном Раулем, и попасть в криминальный мир.

Она не пыталась его учить, не давала "умных" советов, а просто молча, и очень внимательно слушала его рассказы широко раскрыв свои невероятно красивые глаза.

Её глаза преследовали его постоянно. Особенно тяжело приходилось бессонными ночами, когда он не в силах контролировать себя, вот так, как и сейчас, пробирался в её комнату, и часами смотрел на то, как она спит.

Свои роскошные длинные волосы, на ночь, она собирала в косу, и он испытывал почти болезненное желание распустить их, почувствовать их шелковистость.

Риго подошёл ближе, и провёл пальцами по её щеке, ощущая мягкий атлас кожи.