При последнем подсчете в Фалиндаре оставалось шесть сотен воинов и еще около ста фермеров округи. Пракстин-Тар не потрудился подходить к Таттераку скрытно. Он дал Люсилеру ясно понять, что намерен захватить цитадель. Ричиус не сомневался, что упорство Люсилера только разъярило военачальника. Основой ведения осады должно быть терпение, но этим достоинством Пракстин-Тар не обладал. Чтобы поставить на колени такую крепость, как Фалиндар, нужны месяцы или даже годы, а Пракстин-Тар показал себя плохим тактиком, слишком одержимым, чтобы вести войну на истощение. Ричиус понимал, что вскоре военачальник бросит своих воинов в лобовую атаку на Фалиндар, и этот шаг будет для него гибельным.

– Пусть наступает, – сказал Ричиус. – Давай спровоцируем его на бой. Он вымотается. Он так и будет биться головой о наши стены, пока от него ничего не останется.

Люсилер покачал головой.

– Если он предложит переговоры, я его выслушаю.

По тому, что происходило внизу, можно было подумать, будто Пракстин-Тар намерен сначала послать по дороге парламентера. В его лагере было слишком спокойно. Обычно военачальник посылал своих воинов в атаку на дорогу, но этим утром нападения не было. Этим утром его двенадцать сотен безумцев вели себя пугающе тихо.

– Если он придет, то потребует сдачи, – сказал Ричиус другу. – Он не будет обсуждать с тобой условия заключения мира.

– Потому что он меня ненавидит.

– Не только тебя, – возразил Ричиус. – Теперь он ненавидит все.

Пракстин– Тар был дролом, как Тарн. Но Пракстин-Тар никогда не был особенно верующим, пока не услышал слова Тарна и не увидел его дар небес. Теперь военачальник стал фанатиком. Он был, одержим своей новообретенной верой и завоевал Кес только потому, что это было святое место дролов. Он убил военачальника Ишью во время мирных переговоров и насадил его голову на кол, выставив на всеобщее обозрение.

А потом повел войска на Фалиндар.

– Мы должны сопротивляться, Люсилер, – сказал Ричиус. – Заставь его идти в атаку. – Он обвел рукой все, что было вокруг – каменистый, скудный пейзаж Таттерака. Сам Фалиндар стоял над морем: с севера его неприступность обеспечивал отвесный обрыв, уходивший вниз до самого океана. – Посмотри вокруг. Ему некуда деться. Рано или поздно он истощит свои силы.

– Раньше нас? – поинтересовался триец. – В конце концов, у нас тоже закончатся все ресурсы, как и у Пракстин-Тара.

– Мы наполнили амбары и цистерны, – возразил Ричиус. – У нас много провизии. Много оружия и воинов, которые им владеют. – Он положил руку на плечо своему боевому товарищу. – Будь стойким, Люсилер. Прошу тебя.

Люсилер бледно улыбнулся.

– Что мне еще остается? Я никогда не отдам ему Фалиндар.

Ричиус широко улыбнулся. Он не стремился к этой войне – ее ему навязали. Он всю свою жизнь пытался избегать войн, но они постоянно хватали его за рукав, втягивали в сражения. На войне он потерял отца и множество добрых друзей. Он даже потерял свое королевство, и чуть было не потерял Дьяну. Шрамы войны на его душе и на теле были неизгладимы. Он молился о мире – ив результате всех своих усилий мог похвастаться только грудами мертвых тел и ордой воинов у себя на пороге. Ричиус Вэнтран взялся за рукоять своего меча и тяжело на него оперся.