— Да ладно, Митчелл, — сказал Шон. — Дай Руперту деньги.

— Что за хуйню ты городишь? — заорал я. — Я буду в машине.

Я шагнул к выходу, но уже поднялся еще один городской и загородил дверь. Через окно позади него мне был виден стоящий автомобиль в снегу, а за ним вечеринка. Мне показалось, что я увидел Мелиссу Герцбург и Генри Роджерса, но это неточно.

Доносилась рождественская музыка.

— Это полный бред, — сказал я.

— Они действительно у тебя? — спросил меня Руперт, придвигаясь ближе.

— Что у меня? — снова заорал я. — Подожди-ка, слушай, этот чувак…

— У этого парня есть мои деньги или нет? — спросил Руперт Бэйтмена.

— Да скажи ты ему, блядь! — завопил я на Бэйтмена.

Наступила тишина. Все ждали ответа Шона.

— О’кей, нет у него денег, — признался он.

— Что у тебя есть для меня? — снова спросил Руперт.

— У меня есть это.

Он залез в карман и что-то передал Руперту. Руперт изучил предмет. Это была пробирка. Руперт высыпал что-то на зеркало. Полагаю, это был кокаин. Руперт поднял глаза на Шона, бормоча, что лучше бы тот не оказался голимым. Городские замолкли и заинтересовались происходящим. Но конечно же, кокс оказался паленым, и началась драка. Руперт ринулся через стол на Шона. Городской схватился со мной. Завязалась потасовка. Я был на пути к выходу, когда обернулся и увидел, что Бэйтмен каким-то образом схватил мачете, заорал: «Назад!» — и замахнулся на городских. Я повернулся и ринулся к машине, поскользнулся на дорожке и больно сел на задницу. Когда я залез в машину и закрыл дверь, то увидел, что городские отступают. Шон продолжал размахивать мачете, пока не оказался на улице, потом захлопнул дверь на кухню, бросил долбаную железяку и запрыгнул в машину.

Городские замешкались, но, когда «миджет» выехал на дорогу, добрались-таки до своего пикапа. Шон погнал по улице, проскочил на красный и свернул обратно к колледжу. Я поверить не мог, что это происходит. Никогда не думал, что умру в пятницу. В любой день, только не в гребаную пятницу. Бэйтмен вообще улыбался и спрашивал меня:

— Чего, разве не весело?

Городские под предводительством Барыги преследовали нас, но опасной близости так и не достигли, хотя один раз мне показалось, что я слышал выстрел. Они нагнали нас на Колледж-драйв и вдавили по другой полосе, пытаясь столкнуть «миджет» с дороги. Бэйтмен развернулся, резко забрался на снежную обочину, плавно съехал и затормозил. Пикап промчался, затормозил и с трудом начал разворачиваться. Бэйтмен выждал, пока они поедут нам навстречу, неожиданно перестроился и, втопив, пронесся мимо городских, и оставшиеся до ворот охраны три километра мы проехали без особых происшествий. Когда я обернулся, то увидел фары неподвижно стоящего на дороге пикапа. Шон улыбнулся охранникам, и они приветливо махнули, поднимая шлагбаум. Он довез меня до моего общежития. И тогда я заметил, что у него до сих пор были выключены фары. Я посмотрел на него и просто произнес:

— Господи, Бэйтмен, ну ты и мудила.

Он залез в карман куртки, вытянул небольшой, крепко свернутый пакетик и бросил его через открытое окно. Я едва поймал его. Я не стал спрашивать, что произошло и когда он успел его достать. Даже если б я запарился, это бы роли не сыграло, потому что он все равно уже укатил.

Виктор

Я поехал в Ганновер с Дентоном на концерт REM. Руперт уже выгнал меня из дома. Он сообщил, что возникли проблемы и что мне пора валить. Мне нечего было делать, так что я поехал с Дентоном. Зал большой, но без сидячих мест. Какая-то невнятная группа выступала на разогреве, и я околачивался в конце зала, пил пиво, которое мы протащили с Полом, и заценивал девушек.