Касьян аккуратно положил зверьков на землю, вернулся к костру, взял одеяло, отнес к яме и, расстелив, устроил дикуш на нем, соорудив нечто похожее на логово. Повозившись, обустраиваясь, они прижались друг к другу и уснули.

Полубой провел на плато три дня, дожидаясь, когда к зверькам выйдет мать, но так никого и не увидел. Он пытался кормить дикуш консервами, сушил подмокшее одеяло, подкладывая под дикуш на это время свою куртку. Утром третьего дня Полубой в последний раз оглядел заснеженное плато. Консервы кончились еще вчера, мороз с каждым днем усиливался, и одеяло уже не согревало зверьков – они скулили все жалобнее и даже пытались ковылять за Касьяном на слабых лапах, когда он возвращался к костру.

Полубой взял дикуш в руки, устроил их за пазухой, забросил на плечо одеяло и двинулся в обратный путь.

Возле леса у подножия Зеленого хребта его встретил Кондрат, который пошел искать то, что осталось от друга.

– Говорит: помолился, с женой простился, взял лучевик и двинул косточки мои прибрать. Ох и ругался он, – Полубой усмехнулся и покрутил головой, – ну и Таисия, жена его, дома еще мне добавила. А ночью проснулся я, а они, зверята эти, сидят возле кровати и смотрят на меня. Стало быть – глаза у них открылись.

– Так они что, слепые, что ли, были? – спросил Небогатов.

– Ну да. И все, стали за мной ходить, как на веревочке. Я ж хотел их у Кондрата оставить – лучших сторожей и не сыщешь, но он отказался, да и жена ни в какую. Того и гляди младенец народится, а тут зверюги, которые железо грызут, будто мозговую кость. Пришлось мне их с собой взять. Уж как с планеты вывез – лучше и не спрашивай. В сумку, в тряпки замотал и молился, чтобы не вякнули, а они будто почуяли, что нас разлучить могут – сидели, как мыши в подполе, когда кот рядом. Ни звука.

Полубой допил то, что называлось марсофлотским чаем, разогнал перед лицом дым – Небогатов искурил полпачки «Гвардейских».

– Вот так и приобрел я этих зверушек, – сказал Касьян, поднимаясь и потягиваясь. – Однако пора и на боковую. Я ребятам сказал, что завтра тренинг устрою – хочу на аварийный выброс из подбитого модуля их погонять.

– Ты постой. А как же ты этих дикуш приручал, натаскивал?

– Да никак. Привел к кинологам, как чуть подросли – они через полгода уже с кролика были. Ребята из собачника меня на смех подняли: куда, говорят, котят этих? Ну загрузили в кибера имитацию атаки, попер он на меня. Никто и глазом моргнуть не успел, как от того кибера только потроха электронные полетели. След они держат чуть ли не полугодовой давности, команды я им не подаю, просто думаю, что хорошо бы сделать вот так, а иной раз даже и подумать не успеваю, а они уже все делают. Ну бывают накладки. Агламбу Керрора порвали прежде, чем я остановить успел – не до него мне было, а так смирные, даже ласковые, я бы сказал.

– Ты своих ласковых все‑таки в каюте держи, – хмыкнул Небогатов. – Ладно, до района операции еще неделя пути. Ты во сколько завтра своих гонять начнешь?

– Думаю, с утра.

– Могу ход сбросить, могу остановиться. Ты не стесняйся, говори, что надо. Как‑никак мы здесь все на тебя работаем.

– Ничего не надо, – сказал Полубой, надевая куртку и беря в руку портупею, – мы на ходу все отработаем. А чаек у тебя славный, – сказал он, уже выходя в коридор.

– Вот Кайсарова возьмем – угощу еще. А пока – сухой закон.

Глава 7

– Итак, – Небогатов включил тактический тренажер и над столом повис шар проекции с точками звезд и пылевидной туманностью, – пора и делом заняться.