– Будет лучше, если мы покончим с этим неприятным делом поскорее.

Николай повел ее по дорожке, и их свита волной шелка, бархата и сверкающих драгоценностей хлынула следом за ними к королевской часовне, расположившейся почти ровно посередине между Большим и Малым дворцами.

– Говорят, что эта часовня была построена на месте первого равкианского алтаря, – сказал Николай. – Где помазали на царство первого короля из Ланцовых.

– Очаровательно, – процедила королева и добавила еле слышно: – Все эти любезности действительно необходимы?

– Нет, но так мне легче поддерживать разговор с женщиной, пытавшейся организовать мое убийство и захватить мой трон.

Рука Макхи на его руке чуть напряглась.

– Где моя сестра? Я бы хотела поговорить с ней до церемонии.

Еще бы не хотелось, но этому не бывать. Николай проигнорировал ее слова.

Часовню восстанавливали с большим тщанием после нападения Дарклинга, и талант работавших над ней фабрикаторов не позволял усомниться, что ее темные своды и золотой купол станут еще краше, чем прежде. Здесь пахло полированным деревом и ладаном. Скамьи были битком забиты гостями – знатнейшими представителями дворянства Равки в роскошных нарядах и гришами в ярких, усыпанных самоцветами кафтанах.

– Кто будет проводить эту пародию на церемонию? – спросила Макхи, через проход разглядывая позолоченный алтарь, украшенный изображениями тринадцати святых. – Слышала, у вашего священника дела в другом месте. Представить только – моя сестра станет женой бастарда.

Казалось, запас вежливости у Макхи иссяк.

– Я и не думал, что королевы Табан придают большое значение тому, что дети рождаются вне брака.

Карие глаза Макхи сверкнули.

– Прочитали это в какой-то книге? Брак – ничто. Родословная – все.

– Благодарю за то, что объяснили мне разницу. Владим Озваль проведет эту церемонию.

Молодой священник уже стоял у алтаря, одетый в длинную коричневую рясу с вышитым на ней золотым солнцем. Он был одним из солнечных стражей, оставивших службу у Апрата, чтобы последовать за Алиной Старковой. Он сражался бок о бок с Солнечной святой в Каньоне, получил часть ее силы, и, если Зоин рассказ был правдой, носил отпечаток ладони Заклинательницы солнца на груди, как знак отличия. Когда Апрат бежал во Фьерду, священники Равки собрались, чтобы выбрать нового главу церкви, того, кто станет духовным наставником короля. Среди кандидатов были и более опытные, старшие священники, но большая их часть была приспешниками Апрата. В конце концов победила новая стража, и главой был выбран Озваль. Очевидно, спорить с тем, на ком Заклинательница солнца оставила свою метку, было крайне непросто.

– Я почти ничего не вижу, – возмутилась королева Макхи. – Мы должны стоять в центре часовни.

– Пока нет, – возразил Николай. – Равкианская традиция.

Адрик и Надя встали и повернулись к гостям, встав бок о бок, в одинаковых синих кафтанах с манжетами, по обычаю шквальных расшитыми серебром. Бронзовая рука Адрика была отполирована до блеска. Они запели, сплетая голоса в идеальной гармонии. Это была старинная равкианская народная песня о первой жар-птице и колдуне, пытавшемся ее поймать.

Давид и Женя уже начали свой неспешный путь по проходу. За Женей тянулся необычайно длинный шлейф.

– Кто эти люди? – спросила Макхи. – Где моя сестра?

– Это два члена Триумвирата гришей, Давид Костюк и Женя Сафина.

– Я знаю, кто они. Но что они здесь делают? Я прямо сейчас пойду к алтарю и остановлю все это действо, если…

Николай положил руку на затянутый шелком локоть королевы и тут же убрал под ее яростным взглядом.