Откуда-то издалека донесся громкий вопль, пронзительный крик, который мог бы принадлежать и человеку, и животному, и чему-то совсем другому. Зоя ощутила, как ее пронзает дрожь, не имеющая ничего общего с холодом. «Это место не для нас». Она чуяла это нутром.

– Святые, – выдохнул Джеспер, – что это было?

Последовал еще один вопль, долгий и пронизывающий. Туман вокруг них словно вскипел, образуя фигуры, которые таяли до того, как Зоя успевала их разглядеть.

Джеспер положил ладони на рукоятки револьверов.

– Говорят, что эти скалы прокляты.

– Ты же на самом деле в это не веришь, – сказал Уайлен.

– Я во многое верю. В привидений. В гномов. В настоящую любовь.

Новый звук – тихий свист – казалось, пополз прямо из моря, усиливаясь и стихая в ритме волн. Зое показалось, словно кто-то ледяными пальцами провел ей вдоль позвоночника, от чего все волоски на руках встали дыбом.

– Довольно, – отрезала она.

Она и так много вытерпела от этой покинутой святыми страны. От взмаха ее руки туман разом исчез, открыв окружившую их группу людей, в шакальих масках и черных шарфах, скрывающих лицо. Блики лунного света плясали на стволах их ружей.

– Сулийцы, – прошептал Джеспер.

– Вам не рады в этом месте, – произнес хриплый голос. Невозможно было сказать, из какой части круга он раздался. Последовал тот же низкий, шипящий свист.

– Мы не собирались причинить никакого вреда, – начал было Джеспер.

– Поэтому вы пробрались в наш лагерь под покровом ночи?

– Давайте отдадим их морю, – предложил кто-то. – Отправим их покричать в полете.

– Мои извинения, – заговорил Николай, выступая вперед. – У нас не было намерений…

Щелк-щелк-щелк. Как щелканье пальцев. Звук взводимых курков.

– Нет, – вмешалась Зоя, кладя руку ему на плечо. – Не извиняйся. Так ты только все портишь.

– Я вижу, – согласился Николай. – Но тогда каков протокол поведения для засады?

Зоя повернулась к сулийцам.

– Наша цель – остановить войну. Но нам не следовало вторгаться на чужую территорию.

– Возможно, вы пришли в поисках смерти, – произнес еще один голос.

Зоя пыталась найти в памяти слова, которым научил ее отец и которые она не произносила с детства. И даже тогда они произносились исключительно шепотом. Мать не желала, чтобы в ее доме звучала сулийская речь.

– Mati en sheva yelu.

У этого действия не будет эха. Фраза казалась непривычной для ее языка. Она чувствовала удивление Николая, ощущала взгляды остальных.

– Ты говоришь по-сулийски, как сборщик налогов.

– Тихо, – шикнула женщина в маске шакала, выступая вперед. – Мы видим тебя, zheji.

Zheji. Дочь. Это слово, как внезапный удар, вышибло из нее воздух. Маска была похожа на те, что носили по всей Бочке, но те были дешевыми подделками, сувенирами для туристов, не понимающих их истинного значения. Среди сулийцев маски шакала считались священными, и их носили только истинные видящие. Дочь. Она не хотела слышать это слово даже от матери, предавшей ее, почему тогда это слово, произнесенное незнакомкой, так ее взволновало?

– Мы видим стены, возведенные вокруг твоего сердца, – продолжала женщина. – Такое случается, когда живешь далеко от дома. – Шакал повернулась, оглядев всю компанию. – Тени повсюду.