А тем временем бой не прекращался и, судя по выстрелам и матам сержанта, он уже ворвался в столовую и там поливал огнем все пространство. Ответных очередей Женьки я не слышал, но очень надеялся, что он жив и вот-вот пристрелит этого гада.

Между громыханиями выстрелов и раскатами грома я вдруг расслышал легкий хруст и шуршание шагов в холле за дверью. Дрожащие руки еще сильнее сжали арматуру. Я встал на ноги, приняв устойчивое положение, и приготовился убивать.

— Костик, отбой, это мы, — за дверью тихо прошипел Седой за секунду до того, как я чуть не проткнул его арматурой.

— Мля, чтоб вас всех… — произнес я единственные слова, что пришли на ум.

Тут же в охраняемый мной проход влетел Сашка с рюкзаком лейтенанта на плече.

— Отходим, быстро. Идешь за Люсей, — отдал мне приказ наш командир.

Следом за Седым забежала ненормально счастливая Людмила Александровна. Глаза ее сверкали, а пальцы мертвой хваткой вцепились в трофейный пистолет. Поверх ее пижамы были уже натянуты спортивные брюки покойного банкира и китель лейтенанта. На ногах белели расшнурованные кроссовки, которые снял Женька со «спортсмена». И когда она успела одеться? Я пристроился за Люсей и побежал.

Последним шел Жека, на нем уже красовался наспех натянутый армейский бронежилет, усыпанный карманами, а в руках он держал автомат Тарасюка. Эмвэдэшник задержался у входа в спортзал, опустился на одно колено и вскинул «калаш». Он держал на прицеле проход, пока мы отступали вглубь спортзала к запасному выходу. Вдруг в столовой прогремел взрыв, а после него донеслись вопли и стоны сержанта. Видимо, военный был ранен, но он все равно продолжал стрелять и материться. Причем таких выражений и оборотов я не слышал даже в гаражах от водителей маршруток.

— Йес! — вскрикнул довольный Женька, изобразив характерный жест рукой.

Он оставил свою позицию и быстро догнал нас.

— Что это было, Жека? Неужели то, что я подумал? — Седой остановился у запасного выхода.

— Ага, лейтенант отработал на все сто, — Женька похлопал ладонью по одной из гранат, висящих на бронежилете, — «эф-один» под него успел положить. Как знал, что этот сержант-полудурок не обучен в должной степени.

— А ты, киса, молодчага, — Женька по-мужски хлопнул училку по плечу. — Не растерялась ни разу! Думал, придется одному отдуваться за вас всех. Эх, как ты сзади тому лейтехе вцепилась когтями в глаза, он даже ствол выронил. Нет, ты не киска, ты — кот! Ничего, если я тебя так буду называть?

— Кот? — Люся повела бровью. — Нормально, пойдет. Называли и похуже.

— А скажите, только меня беспокоит все это? — продолжила девушка, указав взглядом на небо. — Или вы считаете, что это нормально?

Тем временем гроза все меньше становилась похожа на явление природы. Мы выбежали наружу, ибо здание школы стало трястись, как при землетрясении. Несколько крупных осколков стекла из высоких окон спортзала, звеня, обрушились вниз и проломали доски пола.

Небо меняло цвет буквально на глазах. Розовые тона облаков сменились на красно-розовые оттенки и перемешались с серо-синими пятнами.