При этих словах у меня к горлу подкатил ком. Если сам Седой такое сказал, то ничего хорошего меня явно не ждет. Предчувствия меня не обманули. Я должен был идти по центру, впереди всех, и тащить перед собой, в качестве тактического щита, обвешанный бронежилетами труп командира отряда «Свободы». Причем никто из бывших подчиненных этого командира даже не возразил Сашке, что, мол, нельзя их боевого товарища, даже мертвого, вот так кощунственно использовать. Видимо, в Зоне годятся все методы, позволяющие выжить.

Сашка еще раздал отдельные ценные указания всем лидерам троек, определил каждому его задачу и приоритетные цели, и мы, разведя тройки на некоторое расстояние друг от друга, клином двинулись в атаку на аванпост.

Я мало что видел из происходящего. Тупо тащил перед собой здоровенную и тяжелую тушу, и, когда Седой приказывал остановиться, ставил мертвого командира на колени и, удерживая его так, пытался отдышаться до следующего рывка. Снайпер и командир в этот момент прятались за мной и вели прицельный огонь по противнику. Слаженная стрельба с нашей стороны не утихала, как и отрывистые команды Сашки. Добрый десяток раз в мой щит ударяли пули, ощутимо толкнув тело покойника, но несколько слоев бронежилетов и само тело «свободовца» оказались непробиваемы для них.

Команды Седого зачастили, мы уже приблизились к самому периметру укрепления. Слаженный залп наших гранатометчиков известил о начале штурма внутреннего двора. Но штурма как такового не случилось. Еще несколько залпов подоспевших гранатометчиков через уже знакомые раздолбанные ворота добили тех немногих, кто не успел отсюда сбежать.

Наши ворвались внутрь, и редкие одиночные выстрелы их стволов быстро пересчитали головы всех «долговских» недобитков. Я изнуренно опустил свою ношу на мешки с песком и немного отдышался. Покойный командир «Свободы» спереди был весь изодран убийственным свинцом и жутко обезображен. Если бы не этот щит, то кто знает, может быть, все эти пули достались бы кому-нибудь из наших новых товарищей по оружию или мне лично.

Я прошел через ворота последним, окинув печальным взглядом трупы ветеринара и «спортсменки-комсомолки», оставшиеся лежать на грязных мешках. А тем временем зачистка на аванпосте «Долга» практически закончилась. Прежде чем спуститься в подземный склад, его щедро закидали гранатами. А потом туда ворвался Седой, и даже если бы там кто-то выжил, то теперь ему пришел бы однозначный капец.

Бойцы «Свободы» быстро заняли огневые позиции на вышках и воротах и уже радостно галдели, празднуя блестящую победу. Как и обещал наш командир, никто из нашего нового отряда не погиб и даже не был ранен.

А меня продолжал терзать главный вопрос: почему эта неблагодарная падла, которую мы на себе столько тащили, приказала убить нас? Что он знал, этот говнюк, чего мы не знали?

За ответом я спустился вниз и как раз успел застать Сашку, стоящего со свирепым лицом над «змеей, пригретой на груди». Этот тип лежал возле столов с каким-то оборудованием, в окружении мертвых «долговцев», и все еще был жив. Вот же действительно, говно не тонет!

— Но почему?! Почему, сука?! — Седой нависал над ним и руками, дрожащими от ненависти, ковырял тело предателя стволом своего пулемета.