Припарковавшись у кафе, он вышел, не оглядываясь, будучи уверен: она не останется в машине и пойдет следом.

Ага!

Дверь хлопнула. Пошла все-таки. Не поворачиваясь, он вытянул руку и нажал на кнопку включения сигнализации.

В кафе было пусто, темно, из динамиков лился страдающий голос кумира восьмидесятых, который заунывно мечтал о некоей женщине. Выбрав столик подальше от колонок, Алексей скинул дубленку и уселся, не дожидаясь, пока к нему присоединится Ольга. Она подошла, бросила на стул шубку, поставила сумку и отправилась в туалет. Вернулась довольно быстро и тут же принялась брезгливо вытирать руки салфетками.

Толстая официантка выплыла из глубины зала, небрежно положила на стол запаянное в пленку меню и удалилась, без особого интереса наблюдая за ними из-за стойки.

Выбор был небогатым. Из горячего имелись лагман и плов. Не сговариваясь, они заказали первое, а потом синхронно отвернулись в стороны, стараясь не смотреть друг на друга. Алексей положил руки на стол, но столешница была отвратительно липкой, и он торопливо переместил руки на колени, как школьник. Ольга смотрела в стену и бездумно вертела на пальце кольцо.

— Я, наверное, к тебе завтра приеду, — сказал он. — Часов в десять. Дома будешь?

— Да. А зачем?

— Затем. Мы вообще-то на развод собрались подавать, или ты забыла уже?

— Нет, — усмехнулась Ольга. — Интересно просто.

Когда Ольга пыталась изобразить презрение, то страдальчески изгибала одну бровь и кривила рот, думая, что он не видит ее фальшивости. Но Алексей все замечал еще тогда, в прежней жизни, умиляясь и восторгаясь своей прозорливостью, а сейчас, когда жена скорчила физиономию, это вызвало ужасное раздражение.

— Что тебе интересно?

— Ну… Три года жил, не парился, а сейчас вдруг приспичило. С чего?

— Тебе какое дело? — обозлился Алексей. — Или ревнуешь?

— Конечно, — фыркнула она. — Мне же абсолютно нечего больше делать.

Официантка поставила перед ними плохо разогретый лагман, чай и пару булочек. Ольга поковыряла в тарелке вилкой и вдруг рассмеялась.

— Чего ржешь? — буркнул Алексей.

— Да так… Представила, как ты ей сообщишь о нашем разводе, а она тут же начнет обзванивать своих подружек: «Ниночка, ты щас умрешь! Тарасов бросил свою кикимору, и завтра мы улетаем в Гагры!» Хочешь в Гагры, Леша?

Подперев голову рукой, Ольга снова растянула губы в ядовитой усмешке.

— Не хочу, — хмуро сказал он.

— А что так?

— Ничего. Отвяжись. Ешь свой лагман.

— Да не могу я эту дрянь есть.

— Ну, чай пей. Молча желательно. Нет у меня настроения с тобой разговаривать.

— Не разговаривай, — милостиво разрешила Ольга.

— Спасибо большое.

— Не за что. Кушайте. Не обляпайтесь.

Алексей швырнул вилку на стол и дернул с вешалки дубленку.

— Все, поехали.

— А чего ж так скоропостижно? — притворно изумилась Ольга. — И харчи вон все остались.

Он зачем-то посмотрел на тарелку с невкусным лагманом и рассвирепел еще больше.

— Наелся я. Поехали. Чем скорее вернемся, тем лучше для нас обоих будет.

— Чего это?

— Ничего. Бесишь ты меня. Того и гляди не сдержусь…

Слава тебе господи, что это — в последний раз! Никаких больше совместных поездок! Никаких мук! Не надо терпеть эту вялотекущую, как заразное заболевание, ненависть, быть спокойным и понимающим.