Я подскочил к Мише, выхватывая один из ножей с его пояса. Ничего особенного, но нож — это априори лучше голых рук. Если уметь им пользоваться, конечно. А я умел. А у помощника Императора есть еще парочка, в том числе и метательные, от него не убудет.

Глянув на меня, Осетин что-то быстро пробормотал в рацию, и вокруг нас возник сияющий магический купол. Я с иронией взглянул на Михаила, и мужик пожал плечами.

— Требование к безопасности, протокол ЧС, — и я покивал с умным видом, принимая его объяснение. При условии, что я прямым текстом сказал, что магия искривляется, изменяется, и этот защитный (по всей видимости) купол может шандарахнуть молнией по нам, без всякого контакта, между прочим; парализовать или превратить в лягушку — вариантов просто масса! Ну, точнее, меня лично в лягушку не превратят, я Мастер, у нас на один мир — одно тело, вариантов не предусмотрено. Поэтому меня порадовала возможность слияния, она открывала массу горизонтов в дальнейшем использовании помощников и питомцев.

— Как скажешь, как скажешь, — ответил я, перехватил нож обратным хватом, и кинулся на первую адскую гончую, что уже появилась из пролома.

И почти оглох от автоматной очереди, выпущенной справа от меня. Гончая обрадовалась новой игре и кинулась к одному из бойцов Михаила, которые после его недавней команды подобрались поближе, чтобы окружить кольцом появившийся провал. Ну, сам дурак. Я предупреждал.

Но наблюдать за беспощадной резней не стал, а принялся выполнять свою основную работу — уничтожать тварей Разлома в захваченном ими мире. Прыжок, перекат, удар, уклонение, удар… Я не смотрел по сторонам, полностью вовлеченный лишь в свое сражение и новых противников. Но все не входил в боевой транс, понимая, что тело не выдержит. Двоякая ситуация: без транса я могу проиграть, и тогда «потом» не будет, но и с ним я выиграю сейчас, однако «потом» все равно не будет — тело просто откажет.

И эти идиоты не прекращали стрелять, что из автоматов, что сгустками магии совершенно разных стихий. Михаил где-то ругался сбоку от меня, но не думаю, что гончие испугались.

— Пушистик, фас, ты че сидишь, смотришь⁈ — краем глаза заметив, что Пуш без приказа сидел и наблюдал за происходящим, я отправил ему четкий приказ, и здоровенный гепард в боевой форме прыгнул на следующую гончую, отрывая ей голову. За что получил очередь из автомата и пару фаерболов на закуску.

— Это мой питомец, идиоты! — рявкнул я, зная, что повредить энергетической сущности проблематично, а вот отвлечь внимание — чревато.

Прошло, наверное, минут десять, и гончие прекратили выбегать из провала. Чувствуя передышку, оставшиеся в живых бойцы Миши попадали на траву, приученные отдыхать в любой момент, когда это возможно.

И я последовал их примеру, осознавая, что у нас слишком мало времени до следующего взрыва якоря, а твари будут пострашнее.

— Где там танки, авиация, мечи, в конце концов? — подошел я к сидящему в травке Осетину, и сел рядом с ним, с благодарностью принимая бутылку с водой. Еще поесть было бы неплохо, но я так понимаю, что здесь самые отчаянные самоубийцы, а полевая кухня где-то на другом конце парка. Во дворце Императора, например. Ну ничего, провал и до туда доберется, остановить-то его все равно нельзя. Или просто мне об этом неизвестно. Но я так же не знал о том, что Разломы можно консервировать с помощью ритуала или без участия людей, механизировано. А люди этого мира сделали. Может, и распад якоря можно остановить? Только вот проблема — до консервации Разломов они доходили лет двести. У них не будет этого времени, тут счет идет на дни максимум.