- Я сказал что-то лишнее?

    - Нет, все сказанное заняло предписанные места, - сухо ответила сестра. - Оставлю вас. Займусь делами.

    - Мы ждали ЭТИХ гостей?

    Не знаю, почему спрашиваю. Глупо и напрасно: даже если должен прибыть кто-то еще, чистота в доме не станет лишней.

    Небрежное движение рукой:

    - Не отвлекайся на пустяки.

    Сестра удаляется, а я остаюсь один на один со своей совестью. В прямом смысле этого слова, потому что и в последнюю нашу встречу, и сейчас поступаю совершенно отвратительно, незаслуженно обижая того, кто достоин глубочайшего уважения.

    Шадд’а-раф выдерживает паузу, потом подходит ближе и преклоняет правое колено. Созерцание седых волос, закрывших опущенное лицо, ранит сильнее, чем прямой взгляд глаза в глаза, и я требую:

    - Встань!

    Шадд’а-раф недоуменно щурится, словно спрашивая: «Чем Вы недовольны, dan-nah? Я действую в строгом соответствии с правилами». Фрэлл! Я знаю это, старик. Знаю! Но ты забываешь, что установил правила, не спросив моего на то согласия либо одобрения, и тем самым насильно загнал меня в совершенно неприемлемые и болезненные рамки.

    Он молчит, ожидая изложения причины, по которой я прошу его отступить от этикета. Причина… А есть ли она? И с языка срывается наивное:

    - Я не люблю смотреть сверху вниз.

    Проходит вдох, в течение которого старый кот разглядывает что-то во мне и внутри самого себя. Потом улыбка трогает узкие губы, и повеление выполняется: шадд’а-раф встает.

    - Поступок моего сына не заслуживает прощения, но я все же смею просить: не изливайте свой гнев на него.

    - Гнев? А из-за чего гневаться? Мне, можно сказать, отдали прямо в руки заманчивую возможность частично справиться с одиночеством, так что я должен быть благодарен мальчику!

    Янтарный взгляд исполнен сочувствия, и это труднее выносить, чем осуждение.

    - Хорошо, я пошутил… В чем, собственно, дело? Не буду сердиться, обещаю!

    - Мой сын до сих пор находится под впечатлением своего Второго Обращения [10] , dan-nah. Легкость и мастерство, с которыми вы помогли ему…

    Срываюсь на крик:

    - Легкость?! Да кто сказал, что было ЛЕГКО?

    Сердце сдавило. Уже не болью, а всего лишь воспоминанием, но старый рубец снова засочился кровью. Легко… Смотреть в глаза ребенку, который только что пережил смерть своей Направляющей и слышать обиженное: «Зачем ты убил ЕЕ?». Никому не пожелаю испытать такую легкость!

    Шадд’а-раф молчит, великодушно позволяя мне выровнять дыхание и справиться с дрожью, но как только решает, что прошло достаточно времени, пытка продолжается:

    - Никто не в силах оценить ваши усилия, вы правы… Еще раз прошу простить: теперь уже мою самонадеянность.

    Новое колыхание седой гривы, изображающее поклон, злит меня еще больше:

    - Хватит церемоний! Зачем он притащил сюда эту несчастную девочку?

    - Она не может обернуться , - терпеливо повторил старик.

    - Это я вижу и без пояснений! А то, что мое вмешательство оставило неизгладимый след в сознании юнца, ты только что объяснил. Но как две эти вещи связаны друг с другом?

    Видимо, ожидалось, что я проникну в суть происходящего без посторонней помощи, потому что кот слегка растерялся и потратил целых три вдоха на то, чтобы подобрать слова для ответа:

    - Если вам удалось перевести моего сына через Черту, то, возможно…

    - Ты хочешь заставить меня направлять Обращение?!

    Все, силы закончились.