Карта Москвы, видимая как бы со спутника, изменила ориентацию, центр столицы скачком вырос в размерах, распался на здания, улицы и площади. Стали видны крыши новой гостиницы «Москва» с десятком разнокалиберных антенн и здания Государственной Думы на Красной Пресне, на месте стадиона «Асмарал», с ещё большим количеством антенн. Затем весь объём экрана занял светящийся зеленоватый скелет главного корпуса Думы.

– Координаты?

– Второй этаж, зал заседаний.

Симон, нисколько не озабоченный происходящим, шевельнул пальцами над виртуальной клавиатурой компьютера.

Алыми линиями обозначился контур зала заседаний на втором этаже Думы.

– Какой режим?

– Сначала подавление воли, потом «отсос».

– Мы ещё не включали машину в режим «отсоса».

– Вот и попробуем.

Воздух в комнате словно загустел, превратился в желе. Это включилась линия обратной связи с генератором излучения «Большого глушака». В душе Марата Феликсовича на мгновение шевельнулся страх: он вспомнил бой с Посвящёнными в Битцевском лесопарке. Тогда их силы были примерно равными, и Рыкову на всю жизнь запомнилось струнное гудение воздуха в потоке пси-выстрела, который заставил его отступить. Однако времена изменились, теперь он и сам мог повелевать природными полями и пси-излучением не хуже любого генератора. Но «Большой глушак» здорово увеличивал его возможности.

В столбе видеообъема откололась часть изображения, показав внутри Сити-центр со зданием-иглой. В центре здания загорелся красный огонёк, от него к зданию Думы протянулся оранжевый лучик.

– Связь, – бросил Марат Феликсович.

На стене помещения перед сидящими людьми налился жемчужным свечением метровый плоский экран, протаял в глубину, показывая зал заседаний Государственной Думы со стороны председательского подиума. Зал был заполнен всего на треть, количество участвующих в заседании депутатов до трёхсот не дотягивало.

– Мы готовы, – посмотрел на патрона Симон.

– Начинай.

– Первая фаза!

За стеной комнаты лязгнуло. Тихо вскрикнула Инна, вцепившись в спинку стула, на котором сидел Меринов.

Лучик света в объёме экрана, соединявший здание-иглу и Думу, на мгновение стал толще и ярче.

И тотчас же в зале заседаний Думы установилась полная тишина. Депутаты замерли на местах, а те, что ходили по рядам, опустились на пол, будто их выключили. Депутат, выступавший с трибуны, замолчал на полуслове, вытаращил глаза, медленно опустил голову на трибуну.

– Дальше! – нетерпеливо потребовал Меринов.

– Фаза два, – пробормотал Симон, поглощённый зрелищем внезапно потерявших волю депутатов; видимо, на него тоже произвел впечатление факт прямого пси-воздействия на достаточно большую группу людей.

По залу пронёсся общий вздох. Депутаты зашевелились, подняли головы, продолжая оставаться в состоянии оцепенения.

– Лёва, зайди в зал, – включил мобильник Марат Феликсович. – Задействуй процедуру голосования.

В зале появился невысокий толстый человечек с лысиной на полчерепа, в сером костюме. Он повозился за столом председателя собрания, нервно оглядываясь по сторонам, и на сцене загорелся экран голосования.

– Предлагаю законопроект отклонить, – сказал Столин в микрофон жидким голоском. – Вернуть на доработку. Голосуйте!

На экране вспыхнули зелёные цифры: двести девяносто три – за предложение, ноль – против, пятьдесят семь – не присутствует.

– Хорошо, – сказал Меринов с удовлетворением. – Теперь «отсос».

– Фаза три! – бросил возбудившийся Симон; чёрные глаза его горели, в них плавились жадный интерес и фанатическая сосредоточенность на деле.