Мало-помалу авторитет Амирана рос, за ним уже прочно закрепилась кличка Мартали. Грузинское слово "мартали" имеет много значений: честный, справедливый, прямолинейный, верный, то есть человек слова.

Свое прозвище Амиран получил из-за того, что недолюбливал любого рода документы - расписки, счета, договора - и обычно все свои дела вел под честное слово. Амиран ни разу в жизни своего слова не нарушил, все это отлично знали, и конечно же этот факт только укреплял его авторитет. С легкой руки какого-то земляка, впервые назвавшего Амирана "мартали", это слово так прочно прилипло к нему, что зачастую заменяло ему собственное имя.

В середине восьмидесятых, на заре перестройки, Амиран, с подачи Вити Камского и при активной поддержке своего дяди - Гочи-Курды, на одной из регулярно проводившихся сходок был коронован на "Вора в законе" и за ним официально было закреплено "погоняло", то есть прозвище, Мартали. У него к тому времени был настолько большой авторитет, что его коронованию не помешало даже то, что Амиран, по сути, не сидел в местах заключения - хотя, конечно же, ему было за что туда угодить, при такой деятельности криминальные грешки за ним водились, и немалые. Но Амиран-Мартали умел выстраивать свои дела так, чтобы ни к нему, ни к его помощникам у милиции никаких претензий и зацепок не возникало.

К тому злополучному году, когда он попал в "Бутырку", Амиран-Мартали крепко держал под собой гостиничный комплекс в Измайлово и несколько крупных кооперативов, которые, как грибы, начали повсюду появляться с приходом к власти Горбачева. Поскольку деньги как таковые его всегда интересовали мало - на жизнь ему хватало вполне, - все деловые расчеты вел у него Нугзар Джанашвили, юркий деляга с рано наметившейся лысиной, огромной страстью к любому виду наличности и необузданной тягой к роскоши.

Многие за глаза звали Джанашвили "жмотом" или "лысым", но при очном общении обращались к нему по кличке Нуга или, как Амиран, уменьшительно-дружески называли Джаник.

Когда Джанашвили появился в окружении Амирана-Мартали, точно уже никто сказать бы не смог. Кажется, это произошло в середине восьмидесятых, когда Амирану срочно понадобилась крупная сумма в валюте. Тут-то и появился на его горизонте Нугзар, быстро устроивший ему обмен по приемлемому курсу. Потом было еще несколько совместных дел, в которых Джанашвили показал свою деловую хватку. Мало-помалу Джаник стал незаменимым человеком в группировке Амирана-Мартали.

Амиран ценил ум своего экономиста. Он доверял ему настолько, что спустя несколько лет сделал своим равноправным партнером во всех делах и, если дело касалось чисто экономических выкладок, всегда прислушивался к мнению Джаника. Вот это-то самое доверие и сыграло с ним злую шутку, приведя Амирана-Мартали в тюрьму.

А началось все с того, что однажды Джанашвили предложил Амирану Мартали вложить средства в антиквариат. Нугзару удалось убедить партнера в том, что игра стоит свеч. Джаник полностью взял это дело в свои руки, и поначалу Амиран, видя, что оно дает надежный доход, перестал вникать в то, что творит партнер за его спиной. А тот, не удовлетворясь обычной скупкой старинных вещей и картин у их владельцев, принялся скупать краденое и даже заказывать ворам ту или иную картину или икону.

На подобные вещи спрос был в основном у иностранцев. Они платили большие деньги, причем в валюте. Нуга находил исполнителей, те выкрадывали нужную вещь, и Джанашвили переправлял ее по своим каналам за границу. Со временем часть денег Нугзар стал прятать по европейским банкам. Он обрастал заказами от толстосумов-фирмачей и считал, что прибыль, которая идет в его руки, целиком принадлежит ему. Джанашвили, конечно же, для отвода глаз кое-что "отстегивал" на общак, даже подарил пару дорогих картин Амирану, - но никто по-настоящему не знал, сколько денег, откуда и куда проходит через него.