- Мои родители бы хотели, чтобы я спасла его. Она открыла глаза и уставилась на небо. — — Они бы сказали, что это эгоистично, чтобы кто-то умирал из-за того что обидел тебя. - -

- - Прощать, прощать, прощать.

- Это не то чего ты хочешь, Трис.

- Да! Она вжалась в стену. - Этого всегда хотели они. Потому что он принадлежал им больше, чем он принадлежал мне. И я хочу, чтобы они гордились мной. Это все чего я хочу.

Её светлые глаза остановились на мне, решая. У меня никогда не было родителей, которые бы подавали хороший пример, родителей, которые дали будущее ценой своей жизни, но у нее были. Я мог видеть их внутри нее, храбрость и красота, они наложены на отпечатках её пальцев.

Я коснулся ее щеки, запустил свои пальцы в ее волосы. - Я заберу его.

- Что?

- Я заберу его из его камеры. Завтра, прежде чем мы уйдем. Я кивнул. -Я сделаю это.

- Действительно? Ты уверен?

- Конечно, я уверен.

- Я... Она нахмурилась. -Спасибо тебе. Ты...замечательный.

- Не говори этого. Ты все же не знаешь моих скрытых мотивов. Я усмехнулся. - Видишь ли, я привел тебя сюда не чтобы говорить с тобой о Калебе?

Я положил руки на её бедра и мягко толкнул её обратно к стене. Она посмотрела на меня, её глаза чисты и напряжены.

Я наклонился достаточно близко, чтобы почувствовать её дыхание, но потянулся назад, когда она наклонилась, поддразнивая.

Она сцепила свои пальцы на петлях моего ремня и потянула меня к себе,так что я поймал себя за предплечье. Она попыталась поцеловать меня, но я наклонил свою голову, уворачиваясь от неё, поцеловав ее за ухом, потом вдоль ее челюсти к горлу. Её кожа мягкая и на вкус как соль, как ночная пробежка.

- Сделай милость, - прошептала она в мое ухо, -и никогда больше не действуй из хороших побуждений.

Она положила свои руки на мои, потрогала все места, что я отметил, низ спины и над боками. Её кончики пальцев скользнули под пояс моих джинс и держали меня напротив неё. Я дышал напротив её шеи, не способный двигаться.

Наконец мы целуемся, и наступает облегчение. Она вздыхает, и я чувствую как на моем лице появляется озорная улыбка.

Я поднимаю её, прижимаю к стене, перенося на себя её вес, её ноги ложатся вокруг моей талии. Она смеётся во время следующего поцелуя, и я чувствую себя сильным, но она тоже, её пальцы сжимаются вокруг моих рук. Я вдыхаю ночной воздух своей грудью и чувствую, что это один из моих первых вдохов.

Глава 10. ТОБИАС.

Разрушенные здания в секторе Бесстрашия выглядят как дверные проемы в другие миры.

Впереди себя я вижу Пайр пронзающий небо.

Каждая секунда отражается пульсом в моих венах. Воздух все еще чувствуется насыщенным в моих легких, хотя лето подходит к концу. Я все время бегал, и дрался, потому что я заботился о мышцах. Теперь мои ноги спасали меня слишком часто, и я не могу сказать, чем для меня является бег и борьба: способ избежать опасности или способ остаться в живых.

Когда я подхожу к зданию, я останавливаюсь перед входом, чтобы отдышаться. Надо мной, оконные стекла отражают свет повсюду. Где-то там есть стул, на котором я сидел, в  то время как я старался бежать от атак моделирования, и кровь отца Трис на стене. Где-то там, голос Трис пронизывал моделирование, я был под землей, и я почувствовал, как ее рука на моей груди, тянет меня к реальности.

Я открываю дверь в комнату пейзажа страха и раскрываю небольшой черный ящик, который был в моем заднем кармане и вижу шприцы внутри. Эту коробку я всегда использовал для игл, это признак чего-то болезненного внутри меня или чего-то храброго.

Я провожу иглу над моим горлом, закрываю глаза и нажимаю на поршень. Черная коробка падает на землю и я открываю глаза, но к тому времени она исчезает.

Я стою на крыше здания Хэнкок , недалеко от линии застежки-молнии, где Бесстрашные флиртовали со смертью.