|
.. - Виктор Петрович наморщил лоб. - Я понимаю, Саша, - тебя волнует, что ты пошел против федералов... Белов кивнул, соглашаясь - ведь именно из-за этого он сюда и приехал. - Понимаешь, это одна из немногих контор, которая реально заботится о безопасности страны. А то, что ты сдал груз, объективно работает на страну. Другое дело - твои внутренние отношения с ними... Но, в любом случае, пока мы в связке, ты - неприкасаемый. - А мы в связке? - с неприкрытым сомнением спросил Саша. Он отлично понял, что хотел сказать чиновник: Контора не имеет официальных претензий к Белову, а что касается его личных трений со своим фээсбэшным куратором - тут он должен разбираться сам. Фактически Зорин снова устранился, оставил Сашу с Введенским один на один. Виктор Петрович пристально взглянул на Белова и с укоризной покачал головой. Порывшись в своем кейсе, Зорин протянул Саше кожаную папку с золотой монограммой. - Я разморозил твои бумаги по Фонду, - важно и даже слегка торжественно сообщил он. - Получишь о-о-огромные льготы по импорту! Саша не стал скрывать скептической усмешки. - Спасибо, - он взял папку и небрежно сунул ее подмышку. - Все равно надо от кого-то зависеть. А то... - он выразительно чиркнул большим пальцем по горлу, - чик - и все! - А ты наглец, Александр, - холодно прищурился Зорин. - Ладно, Виктор Петрович, - Белов протянул ему руку, - и на том спасибо. XXXVI Румяное солнце скатывалось к далекой горной гряде. Его косые лучи отбрасывали на разбитый, утопающий в грязи проселок длинные тени от подернутых первой нежной зеленью тополей. По обочине дороги медленно и трудно ковылял изможденный и израненный Володя Каверин. Вид его был ужасен. Обгоревшая и растерзанная одежда болталась на нем клочьями, окровавленная правая рука висела безжизненной плетью, а левой он сжимал толстую суковатую палку, которую использовал на манер костыля. Простреленную левую ногу, обмотанную почерневшим от запекшейся крови тряпьем, он держал согнутой и двигался вперед только с помощью здоровой ноги и зажатой под мышкой палки. Его остановившийся, неживой взгляд был направлен вперед. Где-то там, в восьмидесяти километрах отсюда, должен был находиться блокпост федералов. Преодолеть весь этот путь в своем нынешнем состоянии Каверину вряд ли бы удалось - и он прекрасно понимал это. Каждое движение приносило ему новые страдания, с каждым шагом неумолимо таяли остатки его сил. Фактически он был обречен. И, тем не менее, он упрямо двигался вперед - туда, где только и было возможно спасение. Вдруг сзади послышался шум мощного мотора. Встретить на этом глухом проселке машину - это было невероятной удачей. Или неудачей - в зависимости от того, кто в ней ехал. В любом случае это был шанс. Глаза Каверина ожили, в них вспыхнула надежда. Он остановился и, не поворачиваясь к машине, выкинул в сторону руку. Низко свесив голову, он ждал - спасения или смерти. Обдав Володю сизым облаком выхлопных газов, рядом с ним остановился армейский бэтээр. - Эй, братишка, ты русский? - окликнул его с брони розовощекий молоденький сержант в защитной бандане. Каверин поднял на него покрытое грязью и копотью лицо. - Русский, русский, - прохрипел он. - Мирный житель. - И откуда ты такой? - подозрительно спросил строгий военный постарше - видимо, офицер. - Восстал из ада, - мрачно ответил Володя и, против воли своей, неожиданно взмолился: - В больничку бы мне, братцы. |
