– Да и… спросить тебя хотел… – как-то нерешительно начал Павел Андреевич, избегая смотреть собеседнику в глаза, – с женой-то отношения не наладились?

Бельский вздохнул:

– Время нужно, чтобы наладить. Время. А его ни черта нет.

– Понимаю… И обещаю посодействовать после окончания операции – сам лично выхлопочу отпуск, – пожимая руку, бормотал генерал. Затем предпочел сменить щекотливую тему: – О моем предложении, Станислав Сергеевич, думал?

– Думал, Павел Аркадьевич. Но решения пока не принял.

– Ладно. Не прощаюсь. Минут за пятнадцать до вылета подъеду на аэродром – подвезу боевое распоряжение для группы…

Ровно через два часа пятнистая, зелено-коричневая "восьмерка" оторвалась от бетонной площадки; несколько секунд повисела, словно оценивая вес набившихся в ее чрево пассажиров и, важно задрав хвост, стала разгоняться, плавно набирая высоту. Через минуту винтокрылая машина подвернула влево и взяла курс на юг…

Денек был отличный – на небе ни облачка, яркое солнце, слабые дуновения приятного ветерка; на равнине устойчивая и почти летняя температура – плюс девятнадцать. Конечно, горы встретят совсем иной погодой: солнце будет слепить глаза; ветер усилится; тепло сменится прохладой, а ночью почти зимним холодом… Все это хмурый подполковник хорошо знал.

Группа состояла из одиннадцати человек, включая самого Бельского. Вторым офицером на задание пошел Бес – капитан Юрий Сонин, которого он частенько назначал на время операций своим заместителем. Присутствовал в группе и прапорщик, но ему надлежало остаться с тремя бойцами у села Асланбек-Шерипово. Остальные были контрактниками. "Семь человек. Более чем достаточно, – решил подполковник, – для того чтобы отловить одного отморозка".

Четверо спецназовцев устроились на откидных сиденьях ближе к корме. Еще двое расположились в обнимку с набитыми амуницией, сухпаями и боезапасом десантными рюкзаками на полу возле желтой топливной бочки. Сам Станислав обосновался в середине салона и поглядывал в круглый иллюминатор…

Оператор – гражданский молодой мужчина лет тридцати с аккуратно подстриженной узкой бородкой, занял ближайшее к пилотской кабине откидное кресло. На коленях он бережно держал большую зачехленную камеру. Одет он был в джинсовый костюм и при знакомстве с Бельским представился сотрудником одного из центральных телеканалов.

Журналистка сидела рядом; с интересом взирала на происходящее и частенько задавала вопросы русскому коллеге.

Между спецназовцами и гражданскими уселись два молоденьких пограничника. И этот "довесок" привез на "уазике" генерал, повелев прихватить до заставы – пацаны только что окончили специальные курсы ФПС и следовали к месту постоянной службы.

Подполковник поправил жилет с торчащими из кармашков автоматными магазинами и прикрыл глаза. Лететь предстояло долго – около часа, если считать короткую посадку у села. А ближайшая застава к предполагаемому маршруту Касаева, ежели он намылится шагать в Грузию – в ста двадцати километрах от Ханкалы…

Станиславу Бельскому было тридцать шесть лет, и почти двадцать из них он носил военную форму. Жизнь хоть и не баловала, да пенять не приходилось – сам с интернатской скамьи мечтал об армии, и поступать в институты не планировал. В последний год пребывания в интернате скоренько прошел все комиссии, а в означенный срок добровольно отправился в военкомат, желая определиться в десантуру. Попасть в элиту удалось без проволочек – здоровьем и мышцами бог не обидел. И вдруг через год нелегкой службы заместитель командира по воспитательной работе огорошил вопросом: не хочет ли он попытать счастье – сдать экзамены в Рязанское высшее военное училище?

Стас без колебаний согласился связать жизнь с армией, с десантными войсками.