|
Всё бы хорошо, только родители у Томми не те, которых я ожидала увидеть. Это должен быть он, других вариантов нет. Я перехожу на страничку Джемы Стерлинг и мельком читаю биографию женщины. Ей сорок девять лет, в графе о детях ни слова о Николь, только Томас. Ничего не понимаю. Просматриваю страницу Патрика, то же самое. По возрасту они больше походят на бабушку с дедушкой, но в современном мире всё возможно. Я бы поверила, что они биологические родители Томми, но сходства Джемы и Николь на лицо. Она их дочь, Томас — их внук. Что-то не так с Сетью. Ввожу в поиске имя мужа Николь, Коул Уотсон. Ссылок уже гораздо меньше, чем в предыдущий раз, я указала примерный возраст. В Блудриме нет ни одного мужчины, подходящего под моё описание. Очень странно. Хоть Коула уже нет в живых, его резюме должно храниться ещё пятьдесят лет. Так установлено законом. В Базе Данных нет и Николь, это не может быть совпадением. Словно они и не рождались. Боюсь вводить своё имя, а тем более — Ника. Что-то мне подсказывает, что нас тоже вычеркнули из истории страны. Есть только один способ узнать правду и заодно проверить мою теорию.
— Никки, — сказала я, радуясь сопению в динамик. Хочется увидеть её, но я не могу включить видеосвязь, чтобы не потревожить Ника и Эмили. — Я не разбудила тебя? Спасибо за поздравления… — Тебе обязательно нужно было поблагодарить меня в час ночи? — строго спросила Николь, но я чувствую, что она улыбается. — Шучу. Ещё раз с днём рождения, детка! Как ты? Есть новости? В Корпусе переполох, Грин ищет вас, боюсь, что… — Тсс, подожди, — попросила я, — как зовут твоих родителей? — Джема и Патрик, — без замешательства ответила она. Память, должно быть, к ней полностью вернулась, а это значит, что Никки больше не винит себя в смерти Коула. — А что? Неужели ты… — Да, я нашла Томми, — сказала я, и на глазах у меня появились слёзы. Меня радует новость о найденном сыне и радует то, что мы с Николь стали понимать друг друга с полуслова. — Господи, Мел… — прошептала она. — Я вспомнила номера родителей и звоню им каждый день, но никто не отвечает. Я места себе не нахожу. — Они могли сменить номер, может, и адрес, — предположила я, — сейчас я пришлю тебе их координаты. — Спасибо тебе! Спасибо, ты не забыла! — обрадовалась Николь, и её грустный голос сменился на смех. — Я не знаю, как отблагодарить тебя… — Не говори глупости! Ты прикрываешь нас на заводе, и это мы у тебя в долгу. — Ладно, не будем считать благие дела. Утром я поговорю с Британи и вылью её сыворотку, положись на меня. Ты ещё можешь говорить? Мел, ты так и не ответила, как у вас дела… — Об этом я и хочу сказать. На днях мы уезжаем из Далласа в столицу, я хочу забрать тебя с собой! — Ты с ума сошла? — Николь удивлена, и я тоже, ведь это предложение только что пришло мне в голову. Оно правильное. Думаю, ребята не станут возражать, только бы она согласилась. — Я не могу подвергать вас ещё большей опасности! Вам нужно немедленно убираться отсюда без оглядки. Ты нашла моего малыша, и я тебе благодарна за это. Я не могу уйти, забыла? Мне нужно позаботиться о Британи. — Не поверишь, мы все так говорим. Никто не хочет подвергать друг друга опасности, но мы вынуждены это делать! — сказала я, но Николь слишком упряма, чтобы уступить мне. — Мел, подумай, скольким ещё людям я могу открыть глаза на правду. Как минимум, всему пятому этажу общежития, я знакома почти со всеми и постараюсь найти к ним подход. — Неужели ты не хочешь увидеть сына? — спросила я, но поздно поняла, что задела за самое больное… — Безумно хочу! Больше всего на свете я хочу оказаться рядом с Томми и мужем, — Николь снова заплакала. |
