Папа непонимающе на меня посмотрел, но я не стану подробно объяснять. Зачем ему знать о том ужасе, который уже не повторится? Отец всё равно не поймёт, если я скажу, что больше нет никакой Базы Данных, хранящей информацию об объектах ЭО. Больше нет Экспериментального Общества. Оно осталось в прошлом, как деспоты, Ламберт Шарм и Грег Тиддл. Только маленький шрам на плече будет напоминать мне об этом. Врач сильно удивился, когда я попросила его не избавляться от шрама, ведь современная медицина способна на многое. Я хочу, чтобы моя физическая травма затянулась вместе с душевной. Быстро и навсегда.

— Это правильно, — одобрил папа и наконец перестал рассматривать мою руку, — он отличный парень, хоть я видел его всего несколько раз.

— Да, он замечательный. Именно Ник посоветовал Биллу проделать эту процедуру и с остальными невиновными людьми, оказавшимися в ЭО.

— Справедливо. А они смогут вернуться домой, к своим семьям? — спросил отец.

— Да, в первую очередь те, у кого была блокирована память, — ответила я, — остальные будут ждать окончания своего наказания, но уже не в качестве преступников, а как полноценные работники завода. Потом они смогут сделать выбор: остаться в производственном городе или вернуться в свой родной. Границы скоро откроются, и перемещение между городами станет свободным. Корпуса станут обычными жилыми домами для рабочих, где смогут жить за счёт завода и получать зарплату.

— Мне кажется, люди при первой же возможности рванут в родные города, и тогда некому будет работать…

— Билл всё предусмотрел, — охотно объяснила я отцу, который почему-то заинтересован в этом вопросе, — например, жителей Далласа устраивает их работа, за исключением единиц. Моя подруга планирует перебраться в Пефом, и это желание нельзя не поддержать. Её художественный талант пригодится здесь больше, нежели там. Билл, как новый президент, понимает это и одобряет. Люди должны заниматься тем, чем хотят, что велит им сердце. Как я уже сказала, распределение коснётся только людей, ранее живущих в ЭО, поэтому значительной текучести кадров не произойдёт. Плюс к этому, один из членов Сопротивления намерен остаться в Далласе, потому что ему понравилась должность, которую он сейчас занимает. Уверена, он не последний, кто сделал подобный выбор.

— Понимаю, — сказал папа, выслушав мой ответ. Он общается со мной, как с равной, а не как с маленькой девочкой. Он чувствует меня и знает, когда нужно быть мягким отцом, а когда объективным собеседником. — Это распределение займёт много времени. Большой поток людей, множество мнений. Всем нужно угодить…

— Билл справится с этим, — ответила я, сообразив, к чему клонит отец, — нам некуда спешить. Невозможно устранить все ошибки за один день, верно?

— Верно, — улыбнулся он, — а как насчёт сотрудников «Идеала»? Ты же, знаешь, я далёк от политики.

— Я тоже, — засмеялась я. Впервые за время нашей встречи. — Судебный Совет решил оставить всех на своих должностях, хоть и решение далось нелегко. Я считаю, что это справедливо, ведь большинство работников «Идеала» действовали не из корыстных целей, они даже не знали, что замышляет Грег. Да и не так-то просто уволить всех квалифицированных специалистов. Тогда некому будет заниматься научными разработками и прочими делами, в которых я мало что смыслю.

— Да, дочь, наука не течёт в нашей крови, — сказал папа, подмигнув мне, — а что насчёт твоей новой статьи? Кстати, я перечитывал предыдущую несколько раз. Как и твоя мать, я агитировал всех своих знакомых. Они поверили тебе. Я горжусь тобой, принцесса!

— Правда? Я и не думала… Вот, прочти.