Если в двадцать первом веке такой силой стала партия власти, то сейчас это безусловно Коммунистическая Партия Советского Союза, без ведома которой не принималось ни одного решения.

Поэтому всё мое участие в первой для меня сессии Верховного Совета, свелось к дежурному подниманию руки, так как решения почти по всем вопросам, которые были поставлены перед депутатами, принимались единогласно.

Единственное что меня удивило, так это то, что я неожиданно для себя получил место в комиссии по сельскому хозяйству, где стал самым молодым участником, но при этом по регалиям совершенно не уступал другим своим коллегам.

Как-никак мой пиджак украшали сразу несколько государственных наград: Золотая Звезда Героя Социалистического Труда, орден, Ленина и памятный знак Лауреата Государственной премии. Такой иконостас здесь был редкостью. Да еще и совсем молодой председатель колхоза, нет даже тридцати лет.

Естественно, я привлекал внимание своих коллег по Верховному Совету. Буквально сразу же после первого заседания ко мне подошёл Михаил Сергеевич Горбачёв, который как и я был депутатом и тоже присутствовал на заседании. Дисциплина здесь была строгая, поэтому ситуация что один бегает и нажимая на кнопки, голосуя за десятки депутатов, была невозможной. Все присутствовали, и все работали.

Ну так вот, Михаил Сергеевич подошёл ко мне обаятельно улыбаясь, и, кроме него, подошли сразу же еще несколько товарищей.

— Вот, товарищи, познакомьтесь, Александр Александрович Филатов, — сказал Горбачёв со своей улыбкой. Вот чего-чего, а харизмы у него было не отнять. Этот человек умел располагать к себе. Была в нём какая-то дружелюбная магия.

Делать нечего, пришлось также улыбнуться Горбачёву, хотя я и не хотел этого делать, а потом поздороваться с теми, кто подошел вместе с ним.

Наиболее значительным в будущем человеком из них был Гейдар Алиев, будущий члена Политбюро ЦК КПСС и президент Азербайджанской республики. В отличие от меня и Горбачёва он заседал в Совете Национальностей, но сейчас по какой-то причине оказался в том же зале, что и мы.

Помимо Алиева в тот вечер я познакомился еще с несколькими важными людьми, а потом меня отвлек Глушков Виктор Михайлович. Он также был депутатом Верховного Совета СССР 8-го созыва и ему резко понадобилось обсудить со мной расширение производства в нашем в колхозе и внедрение у нас новых ЭВМ, которые команда Глушкова сейчас во всю разрабатывала в Киеве.

Со слов Виктора Михайловича новая ЭВМ будет эффективнее процентов на тридцать, потому что она предполагалась уже специализированной и заточенной именно для нужды сельского хозяйства. Для нужд тепличного хозяйства даже так будет более правильно.

Меня это обрадовало, потому что как известно, специалист широкого профиля в какой-нибудь одной единственной дисциплине чаще всего проиграет тому, кто заточен на решение узкого спектра задач. И раз уж Глушков решил делать ЭВМ именно под тепличное хозяйство, это наверняка даст хороший прирост в эффективности.

При этом, как сказал Виктор Михайлович, следующая теплица, которая будет у нас, уже не потребует своей электронно-вычислительной машины, потому что одной машины хватит на управление всеми системами сразу у двух теплиц.

Если для экспериментального хозяйства, которым являлся наш колхоз, это было по большому счету без разницы, то в масштабах всего народного хозяйства Советского Союза это большой шаг вперед, потому что как ни крути, но электронно-вычислительная техника, особенно не в оборонке, а в народном хозяйстве, была, есть и еще долго будет, к большому сожалению, оставаться узким местом советской промышленности. Да и постсоветской российской тоже.

И если на нужды стремительно расширявшихся тепличных хозяйств нужно будет в два раза меньше ЭВМ, это только ускорит развитие этой отрасли сельского хозяйства.