Я не стал рассказывать ему про сложную ситуацию, в которой мы оказались, дабы не давать клану Матиашвили причину для злорадства. Мною было предложено ровно сто восемьдесят молодых петушков. Ещё три особи я планировал оставить на птицеферме, вместо старых.

— Александр Александрович, а как же так? Неужели ваш колхоз попал в неприятную ситуацию? С чего вдруг такая спешка? Ох, долгая же дорога у вас была, — собеседник словно видел меня насквозь.

— И не говорите! Столько дел в колхозе, что приходилось откладывать поездку в Калугу, но как вы понимаете, дела имеют свойство скапливаться, вот и решил за одну поездку со всем управиться, — уж падать на колени и признаваться, что ехал я сюда только чтоб на его наглую рожу посмотреть, как видимо он и желал, я точно не собирался. Не доставлю я ему такого удовольствия, — у нас планы на птицеферме поменялись, а особи эти, грубо говоря, теперь лишние.

На этом грузин не успокоился. Меня ожидал целый допрос с пристрастием, но я достойно ответил на все его провокационные вопросы, так и не упав лицом в грязь. Уже позже я понял, что мои ответы особо и не имели никакого смысла, своё решение он вынес ещё в тот момент, как я появился на пороге его кабинета.

— Хорошо, буду рад купить их у вас! — довольно кивнул грузин, протянув мне руку, — Пять копеек штука.

Услышав несправедливую цену, я отказался от рукопожатия.

— Вы не понимаете, это не трехдневные цыплята, а молодые особи. Им почти три месяца, — я поспешил прояснить ситуацию для директора мясокомбината, хотя, как мне казалось, про возраст я упомянул в самом начале нашего разговора.

— Я прекрасно понял вас, Александр Александрович. Или вас смутила цена? — он опустил руку, — простите, но предложить больше я не могу. Наш мясокомбинат не простаивает без дела, недавно мы и без того получили весьма крупную партию птиц, а дополнительное количество, пусть и сто восемьдесят, доставили бы нам хлопот. Честно говоря, я должен был бы отклонить ваше предложение, но разве я могу не пойти навстречу председателю известного колхоза и депутату верховного совета? — он состряпал сочувствующее выражение лица, пропитанное ложью.

— Что ж, благодарю вас за предложение, но увы, цена слишком мала. Я уважаю время и труд своих колхозников и не готов пойти на такую сделку, — я спокойно попрощался с грузином, а перед тем как выйти из кабинета сказал: — приятно знать, что директор калужского мясокомбината всегда готов пойти навстречу «своим».

Я не стал выяснять с ним отношения. Изначально было понятно, что нам не договориться. Я только лишний раз убедился, что в каком-то смысле Фролов был прав, своей активной позицией я то и дело наживаю себе врагов. Но иначе я всё равно не могу.

Ладно, чёрт с ним. Выход из ситуации я найду и без этого Матиашвили. Но жизнь длинная. Рано или поздно сочтёмся.

* * *

Была у меня одна идейка, как решить проблему с курами, но для этого нужно ехать в Москву. И я запланировал поездку в скором времени, тем более, что у меня там были и другие дела.

А так, помимо птицефермы, с начала посевной я крепко взялся за Свет Коммунизма. Рассчёты практикантов меня вдохновили, ведь в воздухе запахло увеличением прибыли, которую я смогу пустить в дело. Жаль только, что сами ребята уже готовились к отъезду, но я надеялся, что, закончив учёбу, они сразу же к нам вернутся.