– Ничего, в конце концов я научусь держать своего «тигрозавра» в клетке, сдвиги уже есть.

– А тут двух мнений быть не может: либо полковник, либо покойник.

– Надо же! – удивился Мальгин. – Ты и по пословицам спец?

– Каков хозяин, таков и слуга.

– Что ж, спасибо за комплимент… слуга. Как думаешь, он пойдет извиняться?

– Шуман? Вряд ли. Его родословная видна насквозь: самолюбие, спесь и наглость.

– Кто-то же его воспитал такого! Ладно, посмотрим, найти его я всегда смогу. Поехали в институт, что-то мне тревожно.

Мальгин беспокоился не зря. За время его отсутствия в институт поступили трое молодых парней с травмами черепа: то ли баловались с ручным управлением скоростного куттера, то ли не сработал инк машины, но она на скорости в двести сорок километров в час врезалась в ограждение орбитального лифта. Девушка, летевшая с ними, погибла сразу, а они еще жили – при поддержке аппаратов «Скорой помощи».

И Мальгин без лишних слов помчался готовиться к операции.

Только к вечеру стало ясно, что из троих выживут двое, третий из шока так и не вышел – у него было обширное повреждение лобных долей мозга, наступил церебральный паралич.

Хотя Климу помогали Заремба и еще трое нейрохирургов-клиницистов, устал он зверски, что усугублялось еще и отсутствием полноценного питания: оторваться от операции он не мог, а есть хотелось все сильней. Истощенный борьбой на два фронта: с внешними обстоятельствами, требующими абсолютной точности решений, жесткого напряжения всех душевных сил и знаний, и с внутренними побуждениями, Мальгин принял душ и еле дополз до институтской столовой, где съел две порции обеда, не обращая внимания на подшучивание осоловелого Зарембы. Молодой хирург не столько ел, сколько говорил – и на нем сказывались перевозбуждение и усталость, но в конце концов наступил момент, когда Мальгин насытился и едой и компанией.

– Иван, – проникновенно сказал он, с сожалением отрываясь от стола, – у Пруткова есть замечательный афоризм насчет фонтана. У меня от тебя голова болит.

– Если голова болит, значит, она есть, – изрек Заремба и выставил вперед ладони, заметив, какое впечатление произвела его шутка на Мальгина. – Все, все, не буду, а то в лягушку превратишься – если судить по взгляду. Кстати, как ты умудряешься работать со скоростью инка? Пирогов сегодня трижды во время операции не успевал за тобой переносить фокус сканера.

– Не заметил.

– Ну-ну, – пожал плечами Иван, с любопытством ожидая продолжения. – Ты уже всю информацию из «черных кладов» перекачал в оперативную память или нет? Поделись впечатлениями.

– Рано, – отрезал Мальгин, почувствовав беззвучный толчок в голову: кто-то пси-позвал его, знакомый и большой. Аристарх. Причем не издалека – где-то рядом.

Заремба разочарованно отодвинулся, и в этот момент в столовую вошли Железовский и Ромашин.

– Вот он где, герой нашего времени, – добродушно пошутил Ромашин. – Аристарх вычислил вас безошибочно, Клим.

– Где же еще его можно найти, кроме столовой, – пророкотал своим роскошным басом математик, подмигивая хирургу.

– Можно подумать, что ты иначе решаешь проблему питания, – сказал Мальгин, отвечая иронией на иронию. – Чтобы питать такие мышцы, надо в день съедать по два слона.

– Не обязательно, – ухмыльнулся Железовский. – Достаточно получасовой электроподзарядки.