-Здравствуй, Тристан.

  Наверное, не так начинают судьбоносный разговор, но ничего другого в голову не шло.

  Лебрен от звука моего голоса зажмурился и уже в голос простонал:

  -Элизе, любимая.

  Любимая? Да любимая, только прошу тебя, не забывай об этом, когда я буду рассказывать, как врала тебе. Но я не успела и звука произнести, как услышала:

  -Я так часто слышу Ваш голос. Если это безумие, хочу чтобы оно оставалось со мной. Только не ходите, Элизе.

  Я закусила губу, чтобы не застонать в голос, столько тоски и боли в любимом голосе сводили меня с ума, медленно убивая. Сердце разъедало, как соль открытую рану, а излишки этого яда стекали мокрыми дорожками по щекам.

  -Тристан, простите меня, - прорыдала я, приблизившись к креслу вплотную.

  Все так же, не шевелясь и не открывая глаз, он напряжённым голосом возразил:

  -Нет, любимая это я во всем виноват. Это я не уберёг.

  Ватные дрожащие ноги больше просто не держали и я, тяжело опустившись подле кресла, повторила, заливаясь слезами:

  -Простите меня, Тристан.

  -Не плачьте, Вы ни когда не должны плакать, - встрепенулся он и, прижав свою ладонь к моей щеке, принялся стирать влажные следы.

  Я точно уловила момент, когда он, наконец, осознал, что это не сон и не видение. Он замер и с неверием смотря на меня, поднял руку, на которой остались мои слезы. То, что все это реально ему не объяснило ни моё появление, ни мой голос, зато рассказал сырой след на коже.

  -Элизе, - с робкой надеждой позвал он меня.

  Так хотелось насладиться его радостью, разрешить себе хоть немного счастья прямо сейчас, но больше нельзя тянуть. И как бы страшно мне не было, я должна рассказать ему правду.

  -Элизе, - благоговейно проговорил он и потянулся к моему лицу кончиками пальцев.

  -Маркиза Элизе ДеБюси погибла вчера на пожаре, - с трудом шевеля языком, произнесла я.

  Тристан дёрнулся и, схватив меня за руку, доказывая себе, что я совсем не призрак.

  -Я не понимаю, - вынужден был признать он, поглаживая мою ладонь, как будто только чувствуя моё тепло, он может сосредоточиться на разговоре.

  С трудом поднявшись, я выпрямилась во весь рост.

  -Элизе, - забеспокоился Тристан.

  - Моё имя - Елизавета Сорокина, - и немного тише. - Лиза. Меня зовут Лиза.

  Лебрен прикрыл глаза, и теперь уже я крепко держала его пальцы, боясь потерять ниточку связывающую нас. Тяжело сглотнув комок в горле, быстро заговорила:

  -Я не знаю, как все это объяснить, это и невозможно уместить в двух словах, но очень прошу Вас выслушать меня.

  И стала торопливо говорить, пока он не прервал меня, в надежде, что он сможет разобраться в том потоке слов, который я на него выливала.

  -Я не француженка, - начала я с малого. - И не маркиза, в смысле, что и до мнимой смерти ей тоже не была, и вообще не отношусь к аристократии. И замужество - это была работа не более, и была таковой, если бы один не в меру предусмотрительный товарищ не раздобыл документы. И смерть как видите тоже не настоящая. А ещё, раз уж всю правду то всю, Вы, наверное, решите, что я сумасшедшая, но дело в том, что я не из этого времени. Только не спрашивайте, как так вышло, сама не знаю.

  Я со словами выпускала воздух и под конец замолчала опустошённая как сдувшийся воздушный шарик. Тристан медленно поднялся и стоя напротив, по-прежнему держа меня за руку, внимательно смотрел мне в глаза. Я знаю, что там он читал, правду ли я ему говорю. А я, не отводя взгляда с широко распахнутыми веками, ждала его вердикта, полностью доверяя ему решение.