Альхейм старался не думать ни о своем позорном положении, ни об их миссии, в которой, похоже, даже Хросен мало что понимал. Он уходил как можно дальше, чтобы гора заслонила его от товарищей, и увлеченно гонялся за серыми горными скорпионами, малоподвижными, но очень ловко карабкающимися по скалам.

Мудрец с ним совершенно не разговаривал, а Боец сам ни о чем не спрашивал. Иногда его даже подмывало сбежать, не явиться однажды вечером в лагерь. Что тогда скажут остальные? Какое будет лицо у Царицы? Наверняка, торжествующее: я так и знала…

Однажды Альхейм нашел тропинку, протоптанную жуками, с которой мог видеть расщелину, ведущую к дому Мирры. Он не был уверен, что это именно она, но вдруг там мелькнула седая голова и Боец даже вскрикнул от радости. Вот с кем хотел бы он сейчас посидеть над жбаном с пивом: с Миррой и Веславом!

После этого случая желание сбежать от товарищей, хотя бы на время, стало навязчивым. Больше всего Альхейм теперь боялся, что Мудрец прочтет эти мысли и прикажет ему остаться - тогда невозможно будет ослушаться. Спасало пока только "недуманье"… Все это привело к тому, что однажды утром Альхейм решился.

Он как ни в чем ни бывало отправился на охоту, но, сделав крюк по той самой тропинке, обогнул лагерь и начал спускаться вниз. Крутизна склона должна была до поры до времени скрыть Альхейма от любопытных глаз, а потом опустится темнота. Все прошло как по маслу, за ночь Боец сумел спуститься вниз и пройти достаточно большой участок предгорий, петляя между нагромождения скал, чтобы с уступа его было уже не видно.

Дорога к горе, на которой обосновались старики, оказалась куда более сложной, чем та, по которой Альхейм ходил прежде. Теперь он шел сквозь скалы, то и дело приходилось возвращаться, или решаться на опасные подъемы и спуски. Два дня, потраченные на этот путь, дали время спокойно поразмыслить и даже раскаяться в содеянном.

Конечно, Фиа сразу поймет, куда он направился, и приведет к Мирре Смерть или Жизнь, или обоих. Правда, старику это вряд ли повредит, скорее наоборот, развлечет, и, самое главное, Альхейм успеет с ним поговорить. По всякому выходило, что он поступает глупо, но и сидеть на уступе без дела тоже было не слишком умно.

Наконец настало то утро, когда Альхейм дошагал до знакомой расщелины и вбежал в нее, на ходу дав пинка прилепишемуся к стене несчастному слизню. Именно в этот момент дверь домика отворилась и появился Мирра, собирающийся сладко потянуться после сна. В этой позе старик и застыл.

- Оказалось, что ты - не предтеча?! - вместо приветствия выпалил старик. - А что стало с той милой девочкой?

- Пусти в дом, - попросил Альхейм. - Хочу пасть на кровать и рассказывать лежа.

- Это можно, - согласился Мирра. - Только осторожно: на одной кровати лежит Веслав и, кажется, еще спит.

Спустя минуту на этой кровати все-таки оказался Альхейм, правда, не лежа, а сидя, и во всю мощь легких выкрикивал свою историю, чтобы было слышно хлопочущему на кухне Мирре. Веслав расхаживал по комнате, хрустя пальцами.

- Вот что я думаю, - сказал, когда Альхейм закончил. - Я думаю, что все эти чудеса лучше объяснит Мирра, чем я. А вот если твой мудрец снизойдет до разговора со мной о Большой и Малой тайная ядов, то…

- Да подожди же! - вошел хозяин со сковородой и баклажкой. - Он спрашивает нас, что ему теперь делать!

- Как это - что? - не понял Веслав. - Он же Предтеча Ларреля, верно? Вот пусть и выполняет свою миссию. Глядишь, и в самом деле когда-нибудь избавимся от пауков и сможем строить летучие машины!

- Не на нашем веку, - отмахнулся Мирра. - Он не знает, в чем его миссия! И Мудрец их - тоже не знает.

- Ах вот оно что! - Веслав схватил руками кусок мяса со сковороды и уселся на табурет.