Небо тем временем потемнело, как ночью. Поняв, что они попались, герцогиня пустилась было бежать, но один из солдат схватил ее и удержал. Остальные набросились на Молинаса, который не оказал никакого сопротивления. Один из кающихся, крестьянин с волосами до пояса и открытой волосатой грудью, выступил вперед. Лицо его перекосило от гнева.

— Что вам сделал этот святой человек, господин д'Оппед? — крикнул он, обращаясь к Мейнье. — Не смейте его трогать! Он единственный может нас спасти!

За плечами главаря толпа снова угрожающе заревела, но Мейнье не так-то просто было напугать. Он остановил тяжелый взгляд на крестьянине и крикнул как можно громче, чтобы все слышали:

— Ошибаешься, приятель. Человек, за которым вы идете, колдун и убийца. Это он и его шлюха принесли чуму в наш город и заразили весь Прованс. Гляди, не вздумай препятствовать королевскому правосудию, которое я представляю, или я сочту тебя его сообщником.

Крестьянин возразил уже без прежней уверенности:

— А у вас есть доказательства?

— Конечно есть, — ответил Мейнье. — И свидетели есть. — Он указал на Мишеля. — Рядом со мной доктор де Нотрдам. Он избавил от чумы Монпелье и много других городов. Впрочем, понятно, что я не взял бы себе в помощники мужлана вроде тебя. А если ты будешь упорствовать в неповиновении, еще засветло очутишься на виселице.

Испуганный крестьянин растворился в толпе. Герцогиня попробовала вскрикнуть, но солдат стиснул ей горло, и она лишь что-то промычала.

Молинас наконец очнулся и бросился бежать, пытаясь прошмыгнуть между стражниками, но безуспешно. В толпе снова раздались крики, на этот раз в его адрес:

— Отдайте его нам! Проклятый отравитель! Убийца!

Со всех сторон на площадь стекались потоки разъяренных людей.

Откуда-то прибежал парень с полотняной сумкой.

— Смотрите, вот их багаж! — закричал он. — Тут полно пузырьков с кровью и гноем!

Крики гнева слились в сплошной рев. Солдаты, державшие Молинаса, вынуждены были выставить вперед шпаги, чтобы удержать наиболее ретивых, но надолго их сил не хватило бы.

— Надо быстро что-то предпринять, — шепнул Мейнье Жану. Он шагнул вперед и поднял руку, требуя тишины. — Народ Экса, твое желание отомстить священно! — торжественно отчеканил он. — Как председатель парламента города я приказываю сжечь убийцу в серой рясе на площади, чтобы никому больше не пришло бы в голову убивать невинных! В толпе вновь раздались одобрительные крики. Какая-то старуха взвизгнула:

— Тотчас же!

— Тотчас же, — ответил Мейнье.

— И девку тоже! — не унималась старуха, протянув костлявые пальцы.

Мейнье наклонился к Жану.

— Я не могу приговорить женщину без суда.

Жан кивнул, и магистрат поднял руку.

— Я сам буду решать! — уверенно заявил он. — Замолчите и слушайте мое решение!

Тут же наступила тишина. Магистрат подождал несколько мгновений, потом проскандировал:

— Именем его величества короля, ввиду невозможности собрать парламент Экса, я, Жан Мейнье, барон д'Оппед и бальи Кавейона, решил так. Колдун, известный под именем «серый человек», принесший чуму, да будет сожжен живым как некромант. Доказательства его вины неопровержимы. Что касается женщины, которая его сопровождает, то она будет голой высечена до крови на каждом городском перекрестке после того, как увидит казнь своего сообщника. Если выживет, то кончит свои дни в тюрьме. Если умрет, то позорной смертью. А теперь возблагодарим Господа за то, что он позволил нам разоблачить преступников.