У меня в руке все еще оставался "Макаров" с тремя патронами в обойме. Конечно, для того чтобы освободить остальных этого было мало, но все-таки лучше чем ничего.

Быстрый осмотр помещения ни к чему ни привел. Оружия здесь не было. Лишь на рабочем столе обнаружилась старая советская монтировка, с отломанным кончиком.

Прихватив ее, я быстро отыскал шкаф про который мне говорил старик. На указанной полке действительно обнаружилась небольшая зеленая упаковка, выполненная из какого-то некачественного пластика. Недоверчиво осмотрев ее, я решил что в данный момент эксперименты с вакциной подождут - время ой как не подходящее. Правда, голова болела...

Тихо подойдя ко входной двери, я покрепче сжал в руке пистолет, прислушался, а затем решительно дернул дверь на себя.

В тамбуре оказалось темно. И пусто.

Моих конвоиров ни возле двери, ни вообще в пределах видимости почему-то не было. Бросить своего "бога" наедине со мной было странно и даже глупо, но я тут же списал это на полудикую практически разлаженную дисциплину. Нелюды, даже те, что частично сохранили разум, вполне могли отправиться набивать себе желудки, напрочь позабыв о моем существовании.

Но я ошибся...

***

Юрген медленно поднялся, с нескрываемым сожалением и скорбью посмотрел на лежащее в метре от него тело погибшего наемника. Несмотря на то, что Штрасс знал его всего-то пару часов, уважения к барыге уже было не в пример больше, чем к собственному отцу. Швед погиб мучительной смертью, но в этом богом забытом месте могло быть и хуже, гораздо хуже...

Конечно, хорошо бы похоронить его, да только где? Всюду сплошной бетон - даже ящика никакого нет, одни обломки. Юрген собрал вещи, подобрал разбросанные документы, которые хотел показать погибшему товарищу, а затем обессиленно уселся прямо на полу. Ощущение от случившегося, как было просто отвратительным

И вдруг из его глаз потекли слезы, которые тот сразу же принялся вытирать. Штрасс не мог понять, что с ним происходит... Прямо сейчас ему стало жалко всех тех, кто по его вине так или иначе, лишился жизни... Он понял, что его решения, приказы да и поведение в целом истолковывалось совершенно иначе. Кем он стал? Бесчувственной тварью, не замечающей ничего, но идущей лишь к одной единственной цели? Да, так оно в принципе и было. А теперь цель исчезла, но смерти все равно продолжались... На него разом накатило осознание того, что он, стараясь заслужить внимание и уважение отца, не считался ни с кем, ведя себя как последняя сволочь. А ведь сам он себя таковым не считал... Ну, может быть немного.

Однако осознав все это, он понял, что снова остался один и помощи ждать неоткуда. Отцу он не нужен. Репутация у него, мягко говоря, поганая... Все те, кто его знал как Юргена или капитана Антонова и находился в этих проклятых туннелях, которым конца нет, имели стойкое желание открутить ему голову...

Максим. Та девчонка, что таскалась за ним по туннелям. Костолом, Скат и другие наемники группы Гидроса. Если они еще живы, встреча с ними не сулит ничего хорошего. Но вместе с тем, если удастся поговорить до того, как прольется кровь, возможно есть шанс исправить хоть что-то. И у него есть кое-что, что непременно поможет... А если нет, если все они погибли, то так даже лучше.

Нет, Юрген себя не оправдывал. Он просто больше не хотел быть куском дерьма... Он хотел только выбраться, покончить со всем, а потом свалить так далеко, где его никто не найдет... А там, он решит что делать дальше!

Все это он обдумывал, глядя на окровавленный труп Шведа. Его остекленевшие глаза смотрящие куда-то в потолок... В целом, в свете карманного фонаря общая обстановка была чудовищной - повсюду грязь и кровь, тела крыс, разбросанные бинты и окровавленные салфетки... И тишина. Мертвая тишина.

Несколько раз, откуда-то издалека до него доносились одиночные звуки выстрелов, но он даже примерно не мог понять с какого направления и как далеко.