Когда Патрисия и в самом деле перешла к действию: развязала на нем халат, проворно опустилась на колени, принялась покрывать быстрыми жаркими поцелуями его плечи и грудь, постепенно спускаясь все ниже и ниже, Стивен сначала остолбенел от изумления — совсем как Патрисия давеча, — но, уж когда опомнился, времени зря не терял. Теперь он даже слегка сомневался, сможет ли в будущем использовать кабинет для работы: все, решительно все там сегодня нашло иное применение. Широкая поверхность стола, кожаные кресла, мягкий ковер на полу… и не только это стало вдруг плацдармом для любовных атак и контрнаступлений, хитроумных маневров, в которых даже проигравшая сторона оказывалась в выигрыше.

Скажи кто Стивену еще вчера, что Патрисия способна на подобные игры, он бы не поверил. Однако сегодняшний день превзошел все даже самые смелые его ожидания. А на ночь у Стивена уже возникли новые, еще более смелые планы. В доме еще так много комнат, столько простора для фантазии!..

Патрисия едва сдерживала смех. Он благодарит ее за то, что она согласилась надеть предложенное им платье. Как будто она могла отказаться! Просьба скорее походила на безапелляционное требование. Но Патрисия была только рада повиноваться — свою самостоятельность она сегодня уже доказала с лихвой.

Тем более что и платье Стивен выбрал с присущим ему вкусом. Ярко-алое, совсем простого покроя: два узких полотнища, спадающих чуть ли не до пола, с разрезами с обеих сторон почти до бедер. Оно подчеркивало экзотическую красоту Патрисии, придавало ей вид страстный и утонченный в одно и то же время. И очень, очень сексуальный.

Правда, молодой женщине сейчас не требовалось никаких внешних атрибутов, подчеркивающих ее сексуальность. После всего того, чем они со Стивеном занимались последние несколько часов, Патрисия еще пребывала в легком ошеломлении. Желая поддразнить, раззадорить Стивена, она и не представляла, что ведет себя как какая-нибудь героиня арабской сказки, раскупорившая бутылку, где несколько тысяч лет томился в неволе могущественный джинн. И вот он вырвался на свободу.

Прежде Патрисия и не подозревала, что занятия любовью могут быть такими… изощренными. Поглощенная своей первой любовью, она упускала из виду, что Стивен успел уже далеко зайти по той дороге, на которой она только делала первые шаги. И что — мысль эта, прежде приходившая в голову лишь мельком, теперь вдруг обрела почти физическую остроту — она была отнюдь не первой его спутницей на этом пути. Интересно, сколько женщин уже успел потрясти Стивен своими талантами любовника?

Патрисии оставалось только надеяться, что все эти спутницы остались в прошлом и ныне Стивен потрясает только ее одну.

Молодая женщина смотрела на него новым взглядом. И даже то, что прекрасно знала раньше, в свете новых открытий наводило на новые размышления. Как он хорош собой, как неотразим, какую ауру самоуверенной мужской сексуальности излучает! Наверняка, куда бы он ни пошел, женщины бросаются к его ногам или вешаются ему на шею.

Патрисия вдруг занервничала.

— Стивен…

— Что, радость моя?

Он поднес к губам тонкие пальцы возлюбленной. Но она тревожно заглянула ему в глаза.

— А ты когда-нибудь изменял мне?

— Никогда! — ответил он так быстро и так пылко, что Патрисии не оставалось ничего, кроме как поверить ему.

И все же, все же…

— А почему ты спрашиваешь? — в свою очередь поинтересовался он, явно встревоженный ее вопросом.

— Видишь ли, дело в том, — тщательно подбирая слова, начала Патрисия, — что сегодня я поняла, что не могла по-настоящему… удовлетворить тебя… все эти полтора года. Так что…

— Ничего подобного! — запротестовал Стивен. — Даже не думай об этом! Мне было очень хорошо с тобой.