«Не оставляй следов, ты подвергаешь меня опасности,» сказала я, а мой голос прозвучал тихо и хрипло. «Моё платье…»

Отодвигаясь назад, он посмотрел на меня, и его глаза озарились, вспомнив, что мы живем в мире с другими людьми, и мы должны общаться с другими людьми в ближайшем будущем на нашей свадьбе. Свадьба, на которой я буду носить платье без бретелек, покажет все укусы и посасывания, которые он собирался оставить на мне.

«Прости,» прошептал он. «Я просто…»

«Я знаю.» Я провела руками по его волосам, когда он затих, желая, чтобы мы оставались в таком положении всегда: я на спине на кухонном уголке, а он стоя и опираясь на меня.

Он глубоко вздохнул, прижав меня под своим весом. Вдруг мне показалось, что он истощен. Последние несколько месяцев он не только помогал мне с каждой стадией планирования свадьбы, но также делал всё, чем он мог оставить меня в здравом уме и это должно было тяготить его. Я залезла пальцами в его волосы и закрыла глаза, наслаждаясь моментом, когда Беннетт был обычным смертным, мужчиной, который мог – и он действительно мог – уставать или нуждаться в нежности. Он был идеальным любовником, идеальным боссом, идеальным другом. Как ему это удалось? Я уверена, что иногда он хотел спокойную девушку, женщину, которая не ругалась с ним по каждому поводу. Крошечная нить сомнения протянулась по моей коже и добралась до мозга, остановившись, и мои губы расплылись в легкой ухмылке.

Беннетт Райан был перфекционистом, требовательным, упрямым и властолюбивым мудаком. Любая другая женщина продержалась бы с ним не более двух секунд, после чего он разорвал бы ее на мелкие кусочки и выплюнул.

И, черт возьми, в некоторые дни я действительно хотела видеть перед собой податливого раба, но я никак не смогла бы обменять своего Прекрасного Подонка.

Он стоял, целуя меня между грудей и с неохотным стоном вылезая из них. Наклонившись, он взял свои боксеры и надел их, окидывая взглядом мою голую, мокрую кожу, перед тем как посмотреть мне в лицо.

«Я закончу с приглашениями и завяжу эти чертовы конфетные ленты,» сказал он, проводя рукой по своему лицу. «Мне стоит убраться на кухне, если ты хочешь чего-нибудь больше в постели, чем то, что произошло здесь.»

«Э-э, нет,» запротестовала я, толкая его локтем. На кухне реально был беспорядок. «Я сделаю приглашения сама.»

«Ты уберешь кухню,» сказал он серьезным голосом. «И поторапливайтесь, мисс Миллз. Горчица красит.»

Мы пробыли в Сан-Диего ровно два часа, а я уже жалел, что не принял предложение Хлои о побеге в Лас-Вегас.

Как будто одержимая некоторым видом Беннетта, с кольцом настроения, которое было в ее мозгу, женщина вопросительно смотрела на меня, сидя рядом. Я мог чувствовать вес ее внимания, ее напряженный взгляд, когда она смотрела на меня, пытаясь распознать мой каждый хмурый взгляд или вздох.

«Почему ты так нервничаешь?» спросила она, наконец.

«Я в порядке,» ответил я, отвечая бескорыстно, но не эффективно.

«Твоя хватка руля свидетельствует об обратном.»

Я нахмурился еще сильнее, после чего ослабил хватку. Мы были на пути к ужину, где большинство наших двух семей встретились бы впервые. Они прилетели со всех уголков страны: Мичигана, Флориды, Нью-Джерси, Вашингтона и даже из Канады. Некоторых из них я не видел ни разу за последние 20 лет. В целом, более 350 человек должны были прибыть сюда в течение ближайших нескольких дней.