– Сисси! – кричит Хоук. Он единственный называет мою маму Сисси, а не Сарой – или, если мы в Блэкуотер, Сарой Энн.

Дядя машет, стоя в нескольких рядах от нас. Его, ростом выше ста восьмидесяти сантиметров и с фигурой, как у танка, очень сложно не заметить – седая короткая стрижка, аккуратная бородка и доброе лицо. Бабушка всегда говорила, что человеку с таким лицом можно доверять. Мама машет в ответ и улыбается своему старшему брату. Они видятся нечасто, но так и не скажешь.

Осматриваюсь и подвожу итог. На трибунах полно дружелюбных лиц – родители и бабушки с дедушками в шарфах и куртках из шерсти с символикой Воинов Блэкуотер, рядом с хозяином сидит немецкая овчарка, а лица многих раскрашены сине-белой краской в знак поддержки команды.

Здесь больше командных курток и цветов школы, чем я видела дома. Но в остальном одежда моих сверстников не сильно отличается от одежды учеников моей школы.

По крайней мере, я не стану приезжей, которая странно одевается.

Я, вероятно, буду единственной наполовину белой, наполовину кубинкой в Блэкуотер, если только что-то не изменилось с моего последнего визита два года назад. Это место не совсем «плавильный котел». Но приятно видеть здесь темнокожих и азиатов.

Мы с мамой петляем между людьми, несущими упаковки пива и картонные коробки с хот-догами и картошкой фри. А когда доходим до узкой лестницы у основания трибуны, мама пропускает меня первой.

– Ты уверена, что тебе не нужна… – Сердито смотрю на нее, и она замолкает.

Держась за перила, постепенно поднимаюсь. Если колено устанет, я хотя бы не упаду на задницу на глазах у половины города – вероятно, целого города, судя по количеству людей здесь.

На ступеньке передо мной появляются армейские ботинки, и не успеваю я поднять голову, как меня за талию обхватывает рука. По венам несется адреналин.

– Я держу тебя. – Хоук поднимает меня, и мои ноги болтаются в воздухе. – С такой скоростью игра закончится быстрее, чем ты займешь место.

Мне не так уж везет.

Вместо того, чтобы воспользоваться лестницей, как нормальный человек, Хоук поднимается посередине трибуны, маневрируя между сидящими людьми.

– Отпусти меня.

Он игнорирует меня.

– Почти пришли.

– Она в порядке? – кричит нам вслед какая-то женщина. Мои щеки краснеют.

Не успеваю я снова выразить протест, как Хоук опускает меня.

– От двери до двери.

Молча сажусь на холодную металлическую скамью и наблюдаю за мамой, которая поднимается по лестнице.

Хоук присаживается возле меня.

– Всем время от времени нужна помощь.

Время от времени я еще выдержу. Но теперь все думают, что мне постоянно нужна помощь. Один взгляд на скобу Робокопа, и они торопятся открыть двери и отодвинуть стул.

И я это ненавижу.

На футбольном поле мой разум всегда контролировал тело. Я решала, не слишком ли устала бегать. Решала, уйти или нет. Теперь мое тело под контролем. Мое колено может сдаться без предупреждения, и я не смогла бы пробежать по полю, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Доктор Као утверждает, что требуется время.

Но если она ошибается?

Хоук подается вперед и, упираясь локтями в колени, рассматривает поле.

– Простите. Можно, я здесь пройду? – Мама наконец-то добралась до нашего ряда. Люди на первых местах встают, чтобы она пробралась мимо них. Она садится возле меня и кладет руку мне на плечи. – Что я пропустила?

– Не особо много. – Понижаю голос. – Это всего лишь американский футбол.

– Четвертый на десяти ярдах. Мяч у Жеребцов. – На поле всплеск активности.