– Дурацкая шуточка, – прошептала она, отмахиваясь. – Я вечно веду себя как идиотка рядом с вами.

– Только со мной?

Она поникла, и я понял, как это прозвучало.

– Нет… Я… не понимаю, что ты имеешь в виду. Я никогда не видел, чтобы ты вела себя как идиотка.

– В лифте?

Улыбаясь, я признал:

– Да.

– И прямо сейчас?

Что-то внутри меня шевельнулось.

– Я могу чем-нибудь помочь тебе?

Она моргнула в ответ, и в ее взгляде промелькнула едва уловимая нежность. А потом она опять моргнула, встряхнула головой, и все исчезло.

– Все хорошо. Просто нервничаю из-за командировки с директором по стратегии и все такое.

Желая помочь ей расслабиться, я спросил:

– Где ты проходила дипломную практику?

Она сделала глубокий вдох и повернула лицо ко мне.

– В «ЮС Сан-Диего».

– Инженерия?

– Да. С Эмилем Санторини.

Я приподнял брови.

– Непростой человек.

Она заулыбалась.

– Он потрясающий.

Мне стало весьма интересно.

– О нем так отзываются только блестящие студенты.

– «Сделай прорыв или вылетишь», – сказала она, пожав плечами и с широкой улыбкой принимая апельсиновый сок из рук стюардессы. – Так он сказал нам в первую же неделю в лаборатории. И оказался прав. В начале нас было трое. К первому же Рождеству я осталась одна.

– Почему ты приехала в Лондон? – спросил я, догадываясь, какой ответ услышу.

– Надеюсь попасть в программу по городской инженерии. Меня уже взяли на общее машиностроение, но я еще не получила вестей от Маргарет Шеффилд и не знаю, попала ли я в ее группу.

– Она принимает решение только в начале семестра. Если мне не изменяет память, студенты от этого с ума сходили.

– Мы, инженеры, любим календари, Эксель и планы. Мы не самые терпеливые ребята.

Я улыбнулся.

– Как я и сказал. С ума сходите.

Она закусила губу, потом улыбнулась.

– Но вы у нее не учились.

– Официально нет, но она была моим руководителем в большей степени, чем мой настоящий наставник.

– Сколько времени прошло после того, как вы получили диплом, и до ухода Петерсена на пенсию?

Я удивился. Что она знает о моем факультете? Обо мне?

– Полагаю, ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

Она глотнула сок и тихо произнесла с извиняющимся видом:

– Я знаю, что вы были его последним студентом, но мне просто интересно знать, насколько это было плохо.

– Ужасно, – признался я. – Он был алкоголиком и даже хуже – отвратительным человеком. Но это было почти десять лет назад. Ты была ребенком. Откуда ты все это знаешь?

Она слегка поджала губы, и я почувствовал, как по моей коже распространяется тепло. Господи. Какая она красивая.

– Один ответ заключается в том, – улыбаясь, начала она, – что на втором курсе я узнала о работах Маргарет Шеффилд, когда нам устроили экскурсию в один из домов ее постройки. Я была одержима желанием поучиться у нее, пока она не ушла на пенсию. Когда я спросила Эмиля насчет нее, он кое-что рассказал и о вашем факультете. – Пожав плечами, она добавила: – И я слышала несколько историй о Петерсене.

Я склонил голову набок, задумавшись, какие из старых историй до сих пор живы.

– Он бросил бутылку в студента? – спросила она.

А. Эта легенда не умрет никогда.

– Да, но не в меня.